Искусственная мухоловка. Энн Княгинина

там. Они вернулись, пока мы пытались убедить женщину не уходить одной.

      Попасть в столовую становится затруднительным.

      – Это проклятье! Проклятье, чёрт его побрал!

      Меня заполняет ярость. Мне хочется бить кулаками по стене. Снова плакать.

      Я сажусь на корточки, стараясь удержать равновесие. Хватаюсь за голову.

      Рыжая всё это время смотрит на меня, но я в отчаяние: мне всё равно, как я выгляжу. Какая я неудачница, что не могу сдерживать эмоции.

      Слёзы падают на ноги, на волосы – совсем немного очищая их от крови.

      – Я посмотрю, сколько их там, – спокойно говорит Эмбер.

      Я поднимаю на неё заплаканные глаза.

      – Первое правило выживания – не расходиться. Бывают исключения из правил, но я сомневаюсь, что в нашем случае.

      Эмбер с самой первой минуты поступала правильно – дождалась, когда стихнут крики в раздевалке. Добежала до своего номера и спряталась. Будет очень плохо потерять её в бою, так и не узнав лучше.

      – Тогда поднимайся.

      Она протягивает мне руку. Я моргаю, чтобы выгнать слёзы. Хватаюсь за Эмбер, она тянет меня на себя. Я выпрямляюсь во весь рост.

      К битве не готова. Хочется лечь и уснуть. Хочется есть и пить. Хочется закрыть глаза, открыть, и чтобы в отеле было всё как раньше: голоса довольных людей. Хлопанья дверей. Смех детей. Удары тростью по полу.

      Вернулась обыденность.

      Эмбер прижимается к стене, я за ней. Двигаемся в сторону тихо и осторожно. Мы долго шумели, и монстры повылезали в зал. Теперь никакого шума, чтобы не услышали.

      Она прокрадывается к углу. Я останавливаюсь. Прижимаюсь к её плечу. Эмбер выглядывает в зал, немного склоняясь.

      Показывает семь пальцев.

      Их семеро.

      Мне повезло справиться с тремя, но семерых не побить. И не обойти. Вход в столовую прямо, сумасшедшие ходят туда-сюда – сейчас медленно, но, если заметят нас, мигом ускорятся.

      Они в форме официантов. Поваров.

      Это трудящиеся отеля.

      Мы остались без оружия?

      Я не удивляюсь, что все идёт по паршивому сценарию. Мы сами виноваты: пошли за той женщиной, захотели взять ее с собой, не позволить погибнуть в длинных коридорах. Но в груди остаётся надежда – она возьмёт воду, выльет на «пришельцев», и у тех затянутся раны на щеках, глаза посмотрят прямо, а не будут скакать. Они перестанут рычат и заговорят.

      Вернут человечность.

      – Я видела кухонный лифт рядом с бассейном.

      – И как он действует? Электричества нет – не доедем.

      – Честно, я не знаю. Он едет только на первый и четвёртый. С подсобки, на этаж, ведущий в кладовую.

      – Откуда ты знаешь?

      Я пытаюсь вспомнить, сколько видела лифтов, но на втором и третьем только один – для общего пользования.

      Появляется надежда добыть ножи, и планировать дальнейшую тактику.

      Если поддамся страху, злости, напряжению, то ничего не добьюсь, кроме как впоследствии кричать в коридорах о молитвах.

      – Была открыта дверь в кухню. Парень помогал тому, что стоял в лифте, заносить коробки. Потом дверь закрылась, и лифт