Искусственная мухоловка. Энн Княгинина

туманно. Настоящее, прошлое и будущее.

      Тороплюсь за мужчиной. Он не замедляется, он быстрее и быстрее. Ему страшно. Обходит мальчика со сломанной шеей. Я смотрю прямо перед собой, но труп попадает в поле зрения: попадает, попадает, и ещё раз.

      Ему лет восемь, его ручки сложены в маленькие кулачки, футболка задрана до пупка.

      Он не спит. Он мёртв.

      Я плачу, слизываю солёные капли с губ.

      Он мёртв.

      Ребёнок мёртв.

      У него сломана шея. Безжизненные глаза смотрят на выход.

      Он ещё так мал.

      Сжимаю зубы, но слёзы всё равно просачиваются к языку. Громко сглатываю.

      Поодаль еще труп. Мужчина. Кожа шеи в складах, глаза закрыты. Один шлёпанец слетел с ноги и валяется, как одинокий питомец.

      Такое бывает где угодно: в фильмах, книгах, воображение, но не на самом деле.

      В мысли врывается голос мужчины, он чертыхается, матерится, дёргая ручку входной двери.

      Заперто.

      За окнами, которые невозможно разбить, и открыть без специальной карточки, светит солнце, ветер колышет листья деревьев, и ни одного человека, чтобы позвать на помощь.

      Скамейки, расположенные по узкой тропе, пусты. Магазин с дорогущими продуктами закрыт. Фонтан не работает, и только рябь на воде в чаше, напоминает, что совсем недавно струйки бились об воду, а теперь лишь ветер создаёт эффект перемещения жидкости.

      Мужчина бьёт по стеклу кулаками.

      Хватает вазу, стоявшую на пьедестале, и пытается разбить её окно, но не добивается ничего, кроме как осколков вокруг себя.

      Вазу не жалко – их здесь так много, что не сосчитать. Разных форм и размеров.

      Жаль, что мы заперты.

      Жаль, что этот мужчина перестал держать себя в руках.

      – Успокойтесь, пожалуйста, это не поможет, – я начинаю бояться его. Отхожу назад, вместо того, чтобы подойти, и, может, обнять в знак понимания.

      – Теперь нет выбора, – горланит он, – я утоплю здесь каждого, кто покажется мне сумасшедшим!

      Утопи себя, – хочется сказать мне. Ты сам спятил.

      Он подбегает к креслу и пытается его поднять. Ничего не выходит, и он пинает его неистово, словно от этого зависит жизнь. Но всё наоборот – громкими звуками он может привлечь тварей.

      Нас заперли специально: двери всегда были нараспашку, а на входе стоял дворецкий.

      Что значит – эта женщина не единственная. И интуиция мужчины действительно работает правильно.

      Двое, бок о бок, с ранами на щеках, бегут сюда стремительно. Я замечаю их случайно: пятясь от мужчины, что смог поднять кресло с одного угла, мой взгляд цепляется за движения.

      Четыре вытянутой руки направляются к моей шеи. И всё, что приходит в голову – это присесть на корточки, и сразу сделать кувырок, как шар от боулинга сбить сумасшедших с ног. Но сбить не получается, только замедлить.

      Вскакиваю на ноги. Мчусь к лестнице. Нужно вспомнить, где мой номер, попробовать позвонить в службу спасения.

      На ходу кричу предупреждение мужчине. Оборачиваюсь и вижу, что он уже заметил новых тварей. Бежит в сторону раздевалок, где бассейн.

      Хочет