Искусственная мухоловка. Энн Княгинина

так голодна.

      Эмбер так голодна.

      Она берёт третий кусок.

      Я только тянусь ко второму.

      Эмбер пошатывается. Её глаза расширяются. Она хватается за живот. Не может удержаться пальцами за край стола. Падает. На щеках образовываются продолговатые розовые шрамы.

      – Нет, нет, нет, Эмбер!

      Я не успеваю её придержать. Она на спине. Ударяется головой. От боли зажмуривается.

      Показывает на рот одной рукой. Второй держится за живот. Глаза закатываются. Она теряет сознание.

      Я трясу её. Стараюсь легонько. Не приходит в себя. Щупаю пульс на шее: он слабый.

      Пицца отравлена. Прислушиваясь к своим ощущениям, но чувствуя себя голодной и измученной, а болит у меня только желудок, но он так уже давно. Трогаю лицо, оно гладкое, шрамов, как у Эмбер, не появилось.

      Она съела больше меня.

      Беру со стола стакан с водой, выливаю воду на Эмбер. Ничего.

      Это конец. Это всё. Это край. Это тупик.

      Эмбер лежит среди всякого мусора: очисток от моркови. Алюминиевых банок от фасоли. Плодоножек от томатов.

      Веснушки стали ярче на белой коже. Губы потеряли выразительный цвет.

      Я не смогу утащить её в безопасное место. Не донесу до комнаты.

      Я передвигаю её сантиметр за сантиметром под стол. Тут она в относительной безопасности.

      Раньше Эмбер была рядом, и я могла поддаться истерике, но теперь ей нужна помощь, и я не имею права даже подумать о слабости.

      А я всегда не любила все эти пиццы, выпечки!

      Выпечка…

      Пекарня…

      Какая же я дура!

      Осознание хуже удара тока.

      Эмбер в обмороке. Заражение в её крови, но почему-то на щеках сразу шрамы, а не раны.

      Мы должны были идти к Рему, а не лазить по шахтам.

      Я забыла о нём. Я никогда о нём не думала. Но в последнюю нашу встречу он сказал:

      – Эй, Кар, а я буду работать в пекарне в отеле, в который ты заселишься! Заходи, я на первом этаже около фитнес-зала. Там зелёная дверь, за ней длинный коридор, но ты не волнуйся, иди вперёд, и попадёшь ко мне. Я дам тебе лучший пирожок.

      Он ещё так радостно это говорил, будто мы видимся с ним каждый день, и заходим в гости друг к другу по выходным.

      Как будто мы в сказке:

      Пойдёшь направо, то сё найдёшь. Пойдёшь налево другое найдёшь.

      А за зелёной дверью пекарню отыщешь.

      Дошёл ли вирус до туда, жив ли ещё мой знакомый?..

      Всем сердцем теплится мысль, что с ним всё в порядке. Даже мало общаясь, он нить моей обычной жизни. И сам по себе хороший человек.

      Эмбер необходимо помочь, но как я не знаю. Ею пульс такой слабый…

      А если она умрёт, прямо в этом дурацком отеле, так и не выйдя на свежий воздух…

      Внутри меня ураган из различных эмоций. Каждая эмоция и мысль пытается вытеснить другую.

      Мне страшно. Я не ощущаю, как дышу. Сердце бьётся беспокойно, а потом вовсе заходит в бешеном ритме.

      Я не смогу поднять Эмбер, я могу лишь оставить её здесь, и поторопиться к Рему. Объясните ему, что происходит – если он ещё не в курсе.

      Пекарня и отель соединены, но