Расследования в отпуске. Татьяна Устинова

ничего конкретного. Мы ведь не знаем, в какую сторону смотреть.

      – Не попадалась в каких-нибудь бумагах фамилия Шишов?

      Березин, собравшийся уже уходить, скинул ветровку и вернулся за рабочий стол.

      – Шишов, Шишов… А ведь был какой-то Шишов! Погоди-ка.

      Березин долго крутил колесико мыши, а потом с сожалением произнес:

      – Нет. Перепутал. Шаров был, не Шишов. А что? Нащупал чего-нибудь?

      – Подожди. А посмотри еще – Простов.

      – Простов? Я и так тебе скажу. Служил в одном из наших храмов. Я запомнил, потому что он был среди тех священников, которые перешли на сторону новой власти и отказались от веры.

      – Что? И такие были?

      – Были, конечно. Но мало. Скажи, наконец, что ты узнал?

      – Заведующая столовой Александра Шишова в девичестве носила фамилию Простова. Ее сынок три месяца назад с зоны откинулся.

      – Ну и жаргончик у вас, товарищ капитан, – поморщился Березин.

      – Так с кем поведешься. Короче, в данный момент Шишов проживает в соседнем районе.

      – Думаешь, он?

      – Пока не знаю, но собираюсь наведаться в Кадый. А ты пока уточни все, что сможешь, про этого расстригу-отщепенца. Что, где, когда, в общем.

      – Понял. Ты прямо сейчас туда?

      – Да. Время против нас работает. Надо спешить, пока он краденое не пристроил в… хорошие руки.

      – Все еще не веришь, что это икона?

      – Вот именно, что верю. Потому и тороплюсь.

      С собой он взял двоих полицейских.

      Они уже были на полпути, когда позвонила Алиса.

      – Привет. Ты в отделе?

      – Нет. Еду в Кадый по делу.

      – Жаль. Хотела рассказать о том, что удалось выяснить.

      – Рассказывай.

      – Тебе удобно?

      – Вполне.

      – Помнишь, я показывала тебе фото с субботника? Представляешь, у бабусек Сочневых есть точно такое же! Так вот. Они рассказали кое-что об одном из участников. Фамилия его – Простов. Он раньше священником был, а потом переквалифицировался в сторонника новой власти. Отступник, одним словом. Бабушки его Иудой называли и ругали последними словами. После разорения монастыря он долго работал директором той самой бани, которую построили из монастырских кирпичей, – аж до шестидесятых годов. Потом в ремонтную бригаду устроился. Будто бы там платили больше. Умер в начале семидесятых. Своей смертью. В Макарьеве остался его сын. А у него дочка была. Не поверишь кто.

      – Тетя Саша Шишова.

      – Господи! Почему мне не сказал?

      – Узнал только что.

      – Бабуськи Сочневы в один голос заявили, что всегда чуяли: икону из храма спер Простов. А потом продал барыгам.

      – Надо же. Мне они об этом не сказали.

      – Ты – власть. А власти не все говорить можно. Они, кстати, сами разговор завели. Видно, и до них дошли слухи.

      – Какие слухи?

      – Что в школе икона была спрятана.

      Тут Сомов не выдержал:

      – Да что у нас за люди такие! Вода в жопе не удержится! Ведь велел же никому не говорить!

      – Ты