«Я крокодила пред Тобою…». Татьяна Малыгина

мам, все! Бе-ре-мен-на!

      – Вовка знает?

      – Нет, вечером скажу.

      К удивлению Елизаветы Ильиничны, Марина сама приготовила ужин и красиво накрыла на стол. Вовка пришел слегка подшофе.

      – Почему совщем вещелый? – зашипел веселый новоиспеченный будущий отец, глядя на улыбающуюся Маришку.

      – Ну, Вовка, держись за табуретку! У нас бу-удет…

      – Зарпла-ата…

      – Не-ет, Вовчик. Не угадал. Попытка номер два-а. У нас бу-удет… ре-е…

      – …петиция! – хохмил Вовчик.

      – Ребенок, Вовка! Ребенок! Я беременна!

      – Смешная шутка, – по инерции веселился Вова, – где надуло?

      – Я не шучу, – улыбка слетела с лица Марины. Она посмотрела на своего сожителя уже безрадостно. – Срок – полтора месяца. Рожать в декабре. В конце.

      – Ну-ну, – улыбаясь, Вовчик встал из-за стола и ушел в комнату.

      Марина осталась на кухне. Просто сидела и ни о чем не думала, ни о хорошем, ни о плохом. Смотрела на сервированный стол. Встала, прошла в комнату к Елизавете Ильиничне.

      – У нас ребенок будет.

      – М-м, хорошо, – свекровь немного «окала», – когда?

      – Скоро, через восемь месяцев, – Марина оделась и ушла.

      Она бродила по улицам. Была весна. Вечер приятным ветерком дул в лицо. И все-таки она была счастлива.

      «А что ты хотела, дорогуша? Он тебе сразу сказал, что думал. Он честно поступил.

      – Честно? – Марина спорила сама с собой. – Это называется честно? Жить с женщиной, которую ты пусть не любишь, пусть она тебе просто удобна, но ты живешь с ней и не веришь ей? Но ведь ты же называешь ее любимой! И ты, в конце концов, спишь с ней! Но почему ты не хочешь нести никакой ответственности?! Почему хочешь ничем себя не обременять, жить себе в удовольствие, без обязательств?! Ах, да! Конечно, конечно! Я помню, ты же сразу ЧЕСТНО предупредил…»

      Марина дошла до городского парка. Северогорск – небольшой городишко, удобный, уютный. Коммунального типа. Общая спальня. Общая кухня. Тонкие перегородки.

      «-А-а-а-апчи-и-их!

      – Будьте здоровы!

      – Спасибо.

      – И вам.

      – Не умничай.

      – Да пошел ты!

      – Сам не сдохни!»

      Она села на скамейку, достала из сумочки сигареты, прикурила, сладко затянулась. Вальяжно раскинулась на городской скамейке своим максимально женственным телом, которое уже знает, что несет в себе жизнь, что уже кого-то баюкает в себе, чувствуя всеми женскими клеточками свое предназначение. Затянулась еще. «Как же хорошо! Господи, как же хорошо! Как же мне плевать на чье-то мнение! Вовчика, Ярика, шмарика, хренарика. Я живу!!! Я!! И дите – мое, только мое! И ничье больше!». Маришка сидела в парке, полностью расслабившись и вытряхнув из головы лишнее. А лишним было все, что не было связано с ее удивительным положением.

      ***

      Обязательств у Володи перед Мариной не добавилось, как и прежде,