«Я крокодила пред Тобою…». Татьяна Малыгина

вернулась в город и к вечеру слегла с температурой. Ее бил озноб. Тамара Николаевна отпаивала несчастную дочь морсом, давала ей жаропонижающее, не задавая лишних вопросов. Она догадывалась, что произошло, и молчала, молчала, молчала, вспоминая свой больничный кошмар, когда через три месяца после рождения сына она попала на операционный стол. Рожать так скоро они не планировали, и Тамара записалась на аборт к местному фельдшеру. Как потом она смогла забеременеть и родить еще двоих, одному богу известно. Тот фельдшер рвал дитя по-живому, без наркоза. Тогда бабы избавлялись от детей запросто, без изысков.

      Начались боли внизу живота, температура поднялась до тридцати восьми и восьми. Марина, не вылезая из-под одеяла, нащупала на прикроватной тумбочке косметичку, достала из нее клочок бумаги и взяла телефон. «Вот гад Ярик. Даже не звонит, как все прошло, как себя чувствую».

      – Алло, Алан Гамирович? Это Марина.

      – Да, да, как ты, Мариша?

      – У меня температура, почти тридцать девять, живот болит, озноб, что мне делать? Врача вызывать?

      – Не надо вызывать пока, – Алан опасался, что Марина сообщит о неудачном аборте, и у него могут быть проблемы. – Кровь идет?

      – Да, есть. Но немного.

      – Попроси, пусть тебе купят «викасол», выпей таблетку и пей антибиотики, что я тебе дал. Если к ночи лучше не будет, я сам прилечу, не вызывай никого. Больше пей жидкости.

      – Хорошо. Я не умру?

      – Не волнуйся, ты же помнишь, что говорят линии на твоей руке. Или забыла?

      Марина помнила. После операции, процедуры или экзекуции, Марина не знала, как назвать ту бойню, она сидела с докторами в местной столовой и, помешивая кривой алюминиевой ложкой остывший гороховый суп, безучастно слушала повествование о своем будущем.

      – У тебя будет один ребенок, но не от мужа. С мужем ты разведешься.

      «Я и замуж-то пока не вышла».

      – Потом у тебя будут еще два брака, – продолжал оракул, – будет любимая работа, приносящая радость, крепкие отношения с близкими людьми. Линия жизни долгая, и к сорока годам у тебя появится возможность бесцельно тратить деньги.

      «Отличная перспектива, это радует».

      – То есть я буду богатая и разведенная мать-одиночка?

      – У тебя все будет хорошо, так я читаю по твоим линиям.

      «Ну, раз линии говорят…»

      Марина искренне верила во всю эту галиматью. «Хотя почему галиматью? Это же наука, ей много лет, и почему я не должна верить науке? Сколько книг написано, не с потолка же они это берут, не из пальца? Каламбур. Как раз-таки из пальцев и берут».

      – Нет, Алан Гамирович, я не забыла, помню.

      – Ну и не волнуйся, пей то, что я сказал, и лежи, еще сделай отвар крапивы и позвони мне часа через два. Пока! Не волнуйся, Марина.

      – До свидания…

      Марина откинулась на подушку, закрыла глаза, прислушиваясь к внутренним