Улисс. Том 1. Джеймс Джойс

к ней:

      – А счет у вас есть? Маллиган, надо бы заплатить, верно?

      Стивен снова наполнил чашки.

      – Счет, сэр? – неуверенно переспросила она. – Это значит, семь дней по пинте по два пенса это семь раз по два это шиллинг два пенса да эти три дня по кварте по четыре пенса будет три кварты это выходит шиллинг да там один и два всего два и два, сэр.

      Бык Маллиган вздохнул и, отправив в рот горбушку, густо намазанную маслом с обеих сторон, вытянул вперед ноги и начал рыться в карманах.

      – Платить подобает с любезным видом, – сказал улыбаясь Хейнс.

      Стивен налил третью чашку, слегка закрасив ложечкой чая густое, жирное молоко. Бык Маллиган выудил из кармана флорин и, повертев его в пальцах, воскликнул:

      – О, чудо!

      Он пододвинул флорин по столу к старушке, приговаривая:

      – Радость моя, для тебя все, что имею, отдам.

      Стивен вложил монету в ее нежадную руку.

      – За нами еще два пенса, – заметил он.

      – Это не к спеху, сэр, – уверяла она, убирая монету. – Совсем не к спеху. Всего вам доброго, сэр.

      Поклонившись, она ушла, напутствуемая нежным речитативом Быка Маллигана:

      Я бы с восторгом весь мир

      К милым повергнул стопам.

      Он обернулся к Стивену и сказал:

      – Серьезно, Дедал. Я совсем на мели. Беги в свою школьную шарашку да принеси оттуда малость деньжонок. Сегодня бардам положено пить и пировать. Ирландия ожидает, что в этот день каждый выполнит свой долг.

      – Что до меня, – заметил Хейнс, поднимаясь, – то я должен сегодня посетить вашу Национальную библиотеку.

      – Сперва поплавать, – заявил Бык Маллиган.

      Он обернулся к Стивену и самым учтивым тоном спросил:

      – Не сегодня ли, Клинк, день твоего ежемесячного омовения?

      И пояснил, обращаясь к Хейнсу:

      – Оный нечистый бард имеет правило мыться один раз в месяц.

      – Всю Ирландию омывает Гольфстрим, – промолвил Стивен, поливая хлеб струйкой меда.

      Хейнс отозвался из угла, легким узлом повязывая шейный платок под открытым воротом спортивной рубашки:

      – Я буду собирать ваши изречения, если вы позволите.

      Обращено ко мне. Они моются, банятся, оттираются. Жагала сраму. Совесть. А пятно все на месте.

      – Это отлично сказано, что треснувшее зеркало служанки – символ ирландского искусства.

      Бык Маллиган, толкнув Стивена ногой под столом, задушевно пообещал:

      – Погодите, Хейнс, вот вы еще послушаете его о Гамлете.

      – Нет, я в самом деле намерен, – продолжал Хейнс, обращаясь к Стивену. – Я как раз думал на эту тему, когда пришло это ветхое создание.

      – А я что-нибудь заработаю на этом? – спросил Стивен.

      Хейнс рассмеялся и сказал, снимая мягкую серую шляпу с крюка, на котором была подвешена койка:

      – Чего не знаю, того не знаю.

      Неторопливо он направился к двери. Бык Маллиган перегнулся к Стивену и грубо, с нажимом