Население: одна. Элизабет Мун

я тебя люблю. – Вид у него был такой, словно он вот-вот расплачется. Мясистое красное лицо сморщилось от усердия, каждой складочкой выражая сыновнюю любовь.

      – Я и в криокапсуле могу умереть в одиночестве. Говорят ведь, что у пожилых людей риск больше.

      По лицу Барто было видно, что ему об этом известно. Возможно, он услышал об этом на сегодняшнем собрании.

      – Все лучше, чем умереть здесь, единственным человеком на планете!

      – Я буду с твоим отцом, – сказала Офелия.

      Этот аргумент мог сработать: в глазах Барто отец был богоподобной непогрешимой фигурой. Но едва она произнесла эти слова, как ее саму передернуло от фальши.

      – Не надо этой сентиментальности, мама! Папа умер. Он мертв уже… – Барто замолчал и принялся подсчитывать; Офелия знала и так: тридцать шесть лет.

      – Я не хочу оставлять его могилу. – Коснувшись этой темы, она уже не могла остановиться. – И остальные тоже…

      Могилы двух сыновей, дочери, умершей во младенчестве, Аделии. Над этими могилами она проливала искренние слезы и знала, что они не иссякли до сих пор.

      – Мама! – Барто шагнул к ней, но между ними встала Розара.

      – Оставь ее, Барто. Ты же видишь, что для нее это важно. Это ее дети и твой отец… – По крайней мере, Розара угадала с последовательностью. – К тому же… – Конечно, Розара тут же поспешила испортить эффект; сейчас она скажет, что это (разумеется, немыслимое) решение положило бы их затруднению конец. – Если она останется, – продолжала Розара, полностью оправдав ожидания Офелии, – то нам не придется оплачивать…

      – Нет! – Барто залепил ей пощечину. Офелия заранее предусмотрительно попятилась, чтобы Розара не сшибла ее с ног. – Она моя мать! Я ее не оставлю!

      – Я пойду в центр, шить дорожные короба, – сказала Офелия. По опыту она знала, что Барто не станет продолжать спор на улице. К тому же он мог подумать, что она примирилась с его решением.

      В тот вечер ни Барто, ни Розара к разговору об ее отъезде не возвращались. Офелия сказала, что дошила первый короб и завтра приступит к следующим.

      – Если машины изготовят достаточно ткани, мы сошьем по коробу для каждого поселенца. Уложиться в такой короткий срок будет сложновато, но…

      – Завтра Розара тебе поможет, – сказал Барто.

      Швея из Розары была никудышная.

      – Все машинки уже заняты, – сказала Офелия. – Я сама сделаю короба для нашей семьи.

      – К тому же завтра у меня профессиональное тестирование, – заявила Розара.

      – Кто придумал тестировать тебя раньше меня? – возмутился Барто и принялся ругать Компанию на все лады.

      Офелия его не слушала. После ужина она собрала и вынесла объедки. У нее не было возможности заглянуть в огород с рассвета, и теперь она жадно вдыхала вечерние ароматы. В сумерках между грядок поблескивала протянутая ползунчиками паутина. Прежде чем вернуться на кухню, Офелия заглянула внутрь. Никого. Дверь в спальню Розары и Барто была закрыта. Ее это устраивало. Офелия помыла посуду и разложила ее на полотенце.

      Наутро