Искушение. Мой непокорный пленник. Виктория Виноградова

то легким и светлым, почти прозрачным, то золотисто-желтоватым, то темным как кора дерева. И вкус его менялся: он мог быть сладковатым, фруктовым, мятным, цветочным или ягодным.

      Выпив эщет и поняв, что окончательно запуталась в размышлениях о Маркусе, решила дать мозгу отдохнуть и переключиться на что-нибудь другое. Тем более, у меня был повод – в моем подвале уже со вчерашнего вечера сидели под стражей три бандита. Я высказала Маркусу желание поговорить с ними и узнать, есть ли у них сообщники и почему они выбрали именно мой дом.

      Оказалось, что арамерец еще утром провел с разбойниками беседу.

      – Желаешь посмотреть на результат, госпожа? – произнес он с озорным блеском в глазах.

      – Надеюсь, они живы? – усмехнулась я, но сама подумала, что моя шутка вполне может оказаться правдой. Вчера, когда Маркус говорил, что чуть не убил разбойников, у него был такой свирепый взгляд, что с него сталось бы забить пленников до смерти.

      – Конечно. Для этих подонков смерть была бы слишком легким наказанием, – голос Маркуса посерьезнел.

      Мы прошли в подвал. Завидев меня, мужчины, сидящие в тесной клетке, вскочили со своих мест. Взгляд у них был запуганный.

      – Госпожа, умоляем, простите нас.

      – Я не так вас учил! – строго прикрикнул Маркус.

      Вся троица рухнула на колени.

      – Госпожа, нижайше умоляем вас о прощении.

      – Уже лучше, – тон брюнета был грозен.

      Я привыкла, что обычно арамерец добр и покладист. Как выражается Дилизий: «весь такой Маркуська-лапуська». Но когда надо, эта лапуська умеет рявкнуть так, что желание спорить отпадает у любого. Причем, в мой адрес я такого не замечала. Он мог повысить голос, когда мы спорили, покомандовать в какой-то чрезвычайной ситуации, но чтобы вот так на меня кричать – никогда.

      К Виру и Или-Тау тоже относился с заботой и доброжелательностью. Разве что Дилизию время от времени попадало. Причем, я не могу сказать, что они меж собой ругались. Наоборот, мне показалось, что у них весьма дружеские теплые отношения. Сама несколько раз наблюдала, как Дилизий обращался к арамерцу за советами, как они о чем-то болтали, посмеиваясь, как вместе выполняли работу по дому. И лишь когда паренек начинал откровенно хулиганить, Маркус превращался в строгого батю и не давал мальчишке спуску.

      Но, оказывается, с чужими арамерец мог вести себя ой как грозно.

      – Позвольте искупить нашу вину! Мы готовы на все, чтобы заслужить вашу милость, – суетились преступники.

      Интересно, они ели хоть что-нибудь? Или Маркус весь день морил их голодом?

      – Что скажете, госпожа? – при обращении ко мне тон арамерца вновь стал привычно-мягким.

      Маркус наклонился и прошептал на ушко:

      – Сделай вид, что они тебе не нужны.

      Очередная манипуляция от брюнета. Хорошо, подыграю.

      – Ну и зачем мне эти никчемные существа? – я изобразила недовольство. – И вот ради этого ты отвлек меня?

      – Госпожа, если желаете, я тотчас