Отец (не) моей дочери. Елена Левашова

меня уйти… Как же хочется, чтобы утро не наступало – минутки замерзли, а часы остановились, продлевая мое пребывание здесь. Но этого не случится…

      – Доброе утро, – звучит голос Самойлова за спиной.

      – Ой… Доброе, – я так увлеклась мытьем посуды, что не сразу заметила его появление.

      Лощеный, свежий, подтянутый… Все это он. Ловлю восхищенный взгляд на него Тины и отворачиваюсь. Может, молодые люди привыкли завтракать не кофе? А чем-то погорячее? А тут я… Со своими вареными яйцами и кашей. Тьфу…

      – Лев Борисович, садитесь завтракать, – собрав волю в кулак, произношу я. – Спасибо вам за понимание… И за ночной разговор тоже. Мне нечем вас отблагодарить, поэтому я… Вот, – взмахиваю ладонью в сторону накрытого стола.

      – Спасибо вам, Этери Валентиновна, – учтиво отвлечёт он. – Не стоило беспокоиться, но мне приятно. Признаться честно, давно я не завтракал домашней едой. Каша есть?

      Мне кажется, или он бросает осуждающий взгляд на Тину?

      – Да, конечно! Садитесь, пожалуйста. Тина, вы тоже, – кручусь возле них, как будто от этих людей зависит моя судьба. А она и так зависит!

      – Лева, так эта женщина не домработница? – подает голос красотка.

      – Нет, это мама… Это женщина, у которой жила моя дочь, – поправляется Лев.

      Мда… Я растила малютку, кормила ее грудью почти до полутора лет, не спала ночами, а он… Женщина, представляете? Я просто какая-то женщина…

      – А почему ты ее сюда пустил? – ее настроение резко меняется. – Ее лишили родительских прав. Она не должна здесь находиться. Такие люди, они…

      – Прекрати, – отрезает Лев, бросая на Тину уничтожающий взгляд. – Я сам разберусь со своими проблемами. Ты чего пришла так рано?

      – Как? Ты же сам вчера просил? Сказал, что девочке нужно приготовить завтрак.

      – Дарина. Так ее зовут, – хрипло бормочу я. – Не девочка.

      – Да, кстати. Ее так зовут, – неожиданно поддерживает меня Лев. – И не ты ли, моя дорогая, предлагала обратиться к детскому психологу или вызвать маму Дарины? Я это и сделал.

      – Да, но… – ковыряется в тарелке Тина.

      – Лев Борисович, можно поговорить с вами? – выпаливаю я. Потом разберётся со своей зазнобой…

      – Это терпит пять минут? Я хотел бы закончить завтрак.

      – Конечно.

      Дарина с первых дней плохо спала по ночам. Крепко засыпала под утро и просыпалась поздно. Неудивительно, что дочурка до сих пор видит сны, давая мне возможность подольше здесь побыть.

      – Можем пройти в кабинет, – предлагает Лев.

      Вытираю мокрые руки кухонным полотенцем и семеню следом за Львом.

      Кабинет, как и весь интерьер дома выдержан в светлых тонах. Самойлов любит минимализм – никаких штучек для уюта, картинок и ковриков – только необходимые вещи. Посередине комнаты громоздится широкий стол, возле него кожаное кресло, а вдоль стены – строгий бархатный диван.

      – Присаживайтесь, – сухо бросает Лев, устраиваясь в кресле.

      – Лев Борисович, – начинаю я.

      – А что с вашими