Выстрел из вечности. Павел Шилов

что оттуда доносятся слова: «Висшу, плясшу, матке скасшу». Рябцева задрожала и прижалась к Максиму.

      – Вера, не бойся, это филин наводит свой порядок, – сказал Максим, – давайте поедим, что бог послал и спать. Путь до нашей деревни неблизкий, надо экономить силы. А этих бандитов, я думаю, должен забрать вертолёт, на машине сюда не пробраться.

      Нарубив зелёных веток и устелив их на землю, Рубашкин лёг спать. За ним легли и женщины. Вскоре послышался храп уставших людей. Когда забрезжил рассвет, Максим пошевелился. Он внимательно взглянул на своих спутниц и с ужасом увидел, что нет Рябцевой. «Неужели она там, – думал он. – Ай, да девка, простить не может. Может, это и правильно. Я – мужчина им тоже не простил, только я хотел, чтобы их судили, а она женщина более импульсивна». Услышав, что уже поднялся муж, зашевелилась и Галина.

      – Где же Верка? – спросила она.

      Максим только пожал плечами. Он набрал полные лёгкие воздуху, и его голос загремел. Эхо разнеслось по всему лесу и отозвалось а-а-а-а. Но всё было тихо. Девушки нигде не было.

      В это время Вера Рябцева шла к хутору. Она ещё не знала, что будет делать, увидев тех, кто в течение почти целого месяца издевались над ней, придумывая всё новые и новые способы секса, от которых у девушки всё болело внутри. Отвращение и боль пронизывали всё её существо. Сейчас её будто кто-то толкал в спину. Она безошибочно вышка к дереву, где эти два бандита устраивали свои спектакли при кормлении собак. Солнце вышло из-за горизонта, и на душе у девушки стало веселей. Вера посмотрела на убитых собак и горько, горько заплакала. Груз тяжести отпустил её, и слёзы потекли градом. Рябцева легла на землю и долго смотрела в небо, провожая взглядом тучи с севера на юг. Сколько времени девушка так лежала, она не помнит. Очнулась от карканья чёрного ворона, который почувствовав падаль, сел на верхушку дерева. Она встала и пошла к дому, где лежали раненые бандиты. Они стонали и просили пить. Когда она открыла дверь, первым открыл глаза Белкин и простонал:

      – Вера, это ты. Я знал, что ты меня не забудешь. Это над тобой издевался Затяжной, спаси меня, я тебе буду верным мужем. Я тебя на руках буду носить. Ты видишь, я ещё довольно молод, чтобы вот так за не понюшку табака умереть, ведь мы почти из одной деревни. Считай, может быть, наши предки были в кровных связях, и только время могло разъединить нас. Вера, ласточка моя, спаси, я жить хочу.

      Девушка на сердечные позывные Гришки не отвечала. Она вышла во двор, взяла канистру бензину, зашла в дом и стала медленно поливать пол, испытывая при этом великое наслаждение, потом подошла к Белкину облила его, затем Затяжного. Гришка заревел навзрыд, Затяжной молчал и скрипел зубами.

      – Верка, не бери грех на душу – это великий грех, который не отмолим, – кричал он. – На том свете будешь кипеть в котле смолы.

      Вера нашла спички. Бензин растекался по полу. Она открыла дверь и вышла, чиркнула спичку и горящую бросила в дом.