В одно касание. Александр Непоседа

промельком загорелых ног, испуганной вздрагивающей козочкой, пряча загоревшиеся щеки.

      – Что случилось, доченька! Вся запыхалась!

      – Нет, нет папа, все хорошо! Я приму душ и вернусь!

      – Поспеши! Потом позавтракаем вместе!

      И ей стало так уютно и спокойно, мыслями возвратившись туда, на берег, к его прикосновениям – она залилась счастливым смехом и убежала к себе.

      Ощущение солнечного невесомого счастья не покидало ее и тогда, когда после возражений отца, уговоров родителей Мишеля, после долгих и основательных бесед двух старших мужчин – она уехала в Париж. С женихом.

      Потом месяц, проведенный в Марокко и Алжире, у родственников матери Мишеля.

      В раскаленной африканской неизвестности, под обжигающей синевой неба, блуждая в финикийских и византийских развалинах на побережье, вкусив щедрость и роскошь самобытного гостеприимства, носимая на руках возлюбленного и на волнах нескончаемого радостного тепла, задыхаясь от его поцелуев – они вернулись в купленную для них квартиру на улице Жофруа в Латинском квартале.

      В Париже уже стояла осень, солнечная и тихая. Степень бакалавра позволила ей устроиться на работу в окружной департамент полиции. Статистика ночных правонарушений, компьютер и ворох документов.

      Выручал Мишель, приезжая за ней на машине, забирая после работы, привозил домой, отправлял в душ и готовил ужин. Его энергия восхищала, только она знала, да еще его родители, чем он занимается. Подразделение DST строго регламентировано и не афишируется.

      Бесконечные тренировки и поездки по стране не утомляли его, и Милана не помнит дня его возвращения без букета цветов.

      Как то вечером, в самый разгар парижской чудесной весны.

      – Я сейчас вспомнила африканское побережье. Мне казалось, что за морем я видела маяк Антиба.

      – Не может быть. Это же очень далеко!

      – А мне хочется верить, что я видела, пусть даже мне все это показалось!

      – Влюбленные видят даже то, что не видят другие.

      Они шли по Латинскому кварталу, рука в руке.

      И услышали оклик.

      – Не хочешь поговорить с нами?

      – В чем дело, ребята?!

      Мишель, остановившись, предупредительно показал раскрытую ладонь.

      Из затемненной стороны дома шагнули трое, судя по внешности и речи – арабы.

      – Ты можешь идти, а девушка пусть останется!

      И тогда Мишель быстро ответил на арабском. Они замерли, быстро переглянулись и двинулись навстречу. Мишель, левой рукой прижав Милану к стене, быстро сделал три шага вперед. Она закричала. Или только хотела закричать, зажав ладонью рот. Он успел уложить двоих, но третий, пригнувшись, по-лисьи, сделал стремительный выпад в его в спину, справа, повыше пояса.

      Мишель еще успел развернуться, вывернуть ему руку и ударить локтем в висок. Упали они разом, и сверкающее лезвие ножа зазвенело по мостовой. И тогда