В одно касание. Александр Непоседа

неизменившийся мягкий тембр своей юности.

      – Вера! Ты можешь приехать? Я пробуду здесь три дня.

      – Конечно, Саша. У меня столько накопилось отгулов, завтра же отпрошусь и непременно приеду. Ты слышишь? Ты встретишь меня?

      – Я уже иду на вокзал! Приведу себя в порядок, оденусь и буду стоять на перроне до твоего приезда.

      И услышав в трубке ее смех, горячее дыхание, вдруг загорелся нарастающим ожиданием любви, той самой, неуязвимой для времени и пространства.

      – До свидания Саша!

      – До встречи Вера!

      Не веря в случившееся, все еще не выпуская из руки телефон, он спустился вниз, купил в буфете бутылку коньяка, шоколад, лимон, и, вернувшись в номер, налил себе в стакан и залпом выпил.

      Невероятно! После стольких лет неведения, молчания, жгучих всплесков памяти и временного забывания – все возвращается. Или прожитая жизнь была только прологом? А любовь? Она дремала все это время или замирала на годы, чтобы воскреснуть от нечаянной встречи? Да, даже не встречи, а телефонного разговора, но настолько участливого и понятного для обоих, будто и не расставались никогда.

      Глядя на засыпающую городскую улицу, на некошеную траву газонов, зажигающиеся старые фонари – их он тоже помнил всегда – он впервые в жизни подумал об одиночестве, этом божественном и уникальном подарке для всех влюбленных. А потом раздался телефонный звонок. Жена, обеспокоившись его молчанием, поинтересовалась, как он провел день, где был, с кем встречался. Он, старательно обходя острые углы заповедных тем, продолжительно и мягко успокаивал ее и, добившись женского вздоха облегчения, пожелав спокойной ночи, виртуально целуя ее за ушком, отключился.

      И тут же набрал номер Веры, и через мгновение, увидев высвеченный цифровой ряд, сообразил, что разница во времени четыре часа, и она, вероятно, спит, а ему так не хотелось тревожить эту уставшую, далекую и бесконечно дорогую для него женщину, дал мобильнику отбой.

      Было уже очень поздно, августовская ночь вливалась в раскрытое окно, шуршала шинами проезжающих редких автомобилей, в круге света, под фонарем дрожал кипящий рой мошек, предрекая назавтра жаркий солнечный день, а он все стоял у окна и смотрел, стараясь увидеть себя – в тот незабываемый год, ярко и просто разделивший всю его жизнь на «до» и «после».

      Но вглядеться в себя никак не получалось, сразу же рядом вставала она, Вера, и вот для этого не надо было никаких усилий.

      Утром он с трудом дозвонился до жены – автомобиль, которым она управляла, постоянно проваливался меж ячеек сотовой связи, храня ее недоступность – и пожелав удачного дня, спросив о самочувствии, умолял беречь себя.

      – Ты же знаешь, как я осторожно езжу!

      И он ясно увидел милый овал лица, руки, лежащие на руле и чуть разведенные колени – быстрое и легкое движение ее ступней по педалям напоминало ему искусство пианиста и всегда изумляло.

      – Я знаю только одно, у меня нет никого кроме тебя!

      Ему