Рейд. Оазисы. Книга 5. Блок. Борис Конофальский

там, вдалеке от фонарей, перешёл на быстрый шаг.

      И тут же в его кармане ожила рация, которую он отобрал у первого мужичка.

      – Э, Семёнов, а вы что там делаете? Приём, – донеслось из неё.

      Горохов нажал кнопку передачи и ответил не своим, а хриплым каким-то голосом, да ещё и не очень разборчиво:

      – Сейчас… Погодь… Уже идём…

      – Вы чего там? Пьёте, что ли? – голос из рации, кажется, негодовал.

      – Идём уже, говорю! – ответил уполномоченный и, так как впереди было большое тёмное пространство и его никто не мог видеть, перешёл на лёгкий бег.

      Вот теперь у него было точно не более пяти минут, этот тип или типы, которые остались у фургона, скоро снова будут запрашивать Семёнова, а потом уже пойдут его искать. В общем, Андрею Николаевичу нужно было торопиться. К его удаче, проулки не так хорошо освещались, как большие улицы, и он достаточно быстро добрался до его конца. А там опять фонари, эти серовцы на освещении улиц явно не экономили, и ему пришлось перейти на шаг… И едва он вышел на свет, как увидел, что в конце улицы, перегораживая дорогу, стоит квадроцикл, за рулём сидит человек, а ещё один, с винтовкой на плече, курит снаружи, облокотившись на капот. Горохову нужно было уже как-то уходить на запад, но в который раз пришлось пересечь улицу и идти на север. И когда он снова оказался в темноте и готов был перейти на бег, рация ожила.

      Глава 2

      Так его давненько не обкладывали. Возможно даже, так на него никогда не охотились. Горохов как опытный человек понимал, что его преимущество – темнота, скорость и украденная в баре у милиционера рация. Он успел уйти от бара километра на три, прежде чем кто-то в фургоне додумался поднять тревогу. И тогда эфир сразу наполнился передачами, рация на приёме не умолкала.

      – Внимание! Все заткнулись! Разговоры только по делу! – это, кажется, был старший из говоривших. – Девятый пост! Что там с людьми? Приём!

      – У двух наших разбиты головы! Они живы. А этот… Он ушёл! Приём! – шипит рация.

      – Куда ушёл? Ты видел? Приём.

      Горохов, внимательно слушая переговоры и едва не бегом, переходит широкую улицу в самом плохо освещённом месте. Он торопится. Уходя всё дальше от опасности, уполномоченный надеется, что местные соберут к тому району все силы, надеясь блокировать его там. Это было ему на руку. И всё бы ничего, но у него снова начинает першить в горле.

      – Я не видел…

      – Дебил! А хрен ты там делал?

      – Я следил за перекрёстком… Мне Семёнов приказал… А они пошли в бар, а я в машине был… – обижено бубнят из рации.

      – Всё, я понял, молчи… Четырнадцатый, ты где? Приём!

      – Четырнадцатый. Я на улице Долгой.

      – У тебя на улице… Короче, гляди там внимательно, он может появиться у тебя.

      – Улица-то километра полтора, а нас тут двое… Как нам углядеть?

      – Патрулируй на квадроцикле, катайся туда-сюда, следи в оба.

      Андрей Николаевич не знал, где находится улица Долгая, но прекрасно понимал, что теперь все,