Наказать и дать умереть. Матс Ульссон

тяжелыми толчками.

      Черт! Черт! Черт! Как же так вышло?

      Он ничего не помнил. Или – очень смутно… Кто-то собирался на Пуш, а он так устал от всего… Стюреплан в Гётеборге, все крутые, расслабленные… Девки, которые ложились под него только потому, что он Йеспер Грёнберг… хотя, с другой стороны, многие не знают, кто он таков, и таких с каждым днем все больше. В Швеции разгул невежества – вот что бывает, когда образование вычеркивают из списка национальных приоритетов. Но с другой стороны, разве сам он не искал, где перепихнуться на скорую руку? И все-таки как он здесь оказался?

      Он сидел в пабе.

      Думай, Йеспер, думай.

      Паб. Кружка пива. Виски.

      Мысль зашла в тупик.

      Чертовы буржуазные ублюдки! Если бы его шеф до сих пор стоял у власти, у Йеспера были бы те, кого по-английски называют «minders», – личная охрана, которая бы опекала его, следила за тем, чтобы он не пил с кем попало и не терял контроля над собой, которая провожала бы его в постель и вообще…

      С такой поддержкой ему все было бы нипочем.

      И кому теперь звонить? Партийному боссу?

      О нет, только не ему.

      Он против прогулок на Стюреплан, за то и избран партийным боссом. Он категорически не одобряет всего, что так нравится Йесперу Грёнбергу, – кабаков, вечеринок со звездами, клубов, барбекю…

      Йеспера Грёнберга, как и его коллег из окружения старого партийного лидера, нередко встречали в заведениях, закрытых для представителей рабочего класса старой закалки. Но новый босс родился и вырос в Бергслагане, старом рабочем квартале, – крупный и с ручищами, похожими на медвежьи лапы. Такого, пожалуй, остановят у входа на террасу ресторана «Стюрехоф» на Стюреплан.

      Оставался прежний шеф. Да, они обеими руками обнимали друг друга в рекламных роликах и на баннерах. Но стоило погаснуть софитам – и дружба кончалась.

      Как, собственно, зовут парня, которого приставили к Йесперу? Юхан? Ниссе?

      Пеппе? Черт! Что толку вспоминать, если у Йеспера нет даже его номера. Не лучше ли сразу позвонить в СЭПО и сообщить, что он, Йеспер Грёнберг, сидит без штанов в гостиничном номере рядом с трупом.

      Домой… Он должен позвонить домой.

      Но Лена наверняка с детьми в каком-нибудь кружке или студии. Хоккей, поло, лошади – что ей может еще взбрести на ум в субботу утром?

      Будучи министром по вопросам гендерного равенства, Йеспер много говорил о том, что мужчинам необходимо брать на себя львиную долю ответственности за воспитание детей. На экране и газетных полосах он часто мелькал с Леной, Нике, Нильсом и Дженнифер. Нильса они назвали в честь Нильса Лофгрена, гитариста, игравшего с Брюсом Спрингстином. Дженнифер – в честь героини сериала «Друзья», который нравился Лене. А Нике – это просто Нике.

      Он должен позвонить Лене. И вовсе не обязательно рассказывать, где потерял кальсоны и брюки. Или живописать мертвую женщину, которая так и смотрит в душу остекленевшими глазами. Ему не вынести этого взгляда. Собственно, нужно всего лишь закрыть ей глаза… Как это делается?

      Йеспер не знал.

      Он не раз видел подобные сцены в фильмах,