Во тьме. Рассказы и миниатюры. Сайд-Хасан Кацаев

со мной на руках – не одну ночь в сырых и холодных подвалах. В село мы переехали только после того, как снаряд попал в нашу квартиру. С тех пор я часто болею.

      – Об этом не стоит и говорить. Я никуда не уеду, – резко возразила мама.

      – В таком случае – мы разведемся, и тогда ты уедешь! – прикрикнул папа.

      Я никогда не видела папу таким грубым. Это не значило, что он не любит маму. Он только хотел – любой ценой – оградить нас с нею от беды.

      – Конечно, мне ты нужнее рядом, – продолжал он, помолчав. – Но мы должны защитить детей. Ради них нам необходимо сейчас расстаться… Ради того, чтобы сохранить детей, тебе сейчас надо уехать с ними.

      …Кто-то на улице кликнул хозяев. Папа вышел. Мама пошла вслед за ним: нельзя в такое время выпускать мужчину одного из дому. Много незнакомых людей бродило тогда по селам. Все они были обвешаны оружием. Никто не знал, кто, когда и с какой целью подойдет к крыльцу его дома. Но оказалось, что к папе приехал друг из Надтеречного. Папа, обрадовавшись, бросился к нему в объятия:

      – Как я рад твоему приезду, Мансур! Как дома? Здоровье? Семья как? Не видел никого из наших друзей? Скучал я по каждому из вас, не знал, где вы, кому и чем помочь.

      Мама быстро накрыла – на скорую руку – стол. Она всегда поступала так, когда заходил гость. Если не было готовой пищи, она быстро подавала чай и что-нибудь сладкое к нему.

      – Пока я буду готовить, выпейте, пожалуйста, чаю, – это ее обычные слова.

      Гость может быть голодным. Тем более, если он приехал издалека. Не надо мучить желудок, пока варится мясо. Папа как-то сказал:

      – Гостю не нравится, если в его присутствии ссорятся муж с женой; хозяйка, готовя пищу, стучит посудой; от невнимания и ругани родителей плачут дети. «Значит, я здесь лишний. Это всё делается, чтобы я больше не приходил», – думает гость. Гостю приятно, когда хозяева дружны и обходительны…

      Я была еще совсем маленькой, но запомнила эти слова. Ну, а маме и вовсе не нужно было повторять дважды. Она скромна, но всё знает. Деликатна, приветлива.

      Дядя Мансур рассказывал папе об увиденном и пережитом. В первые же дни войны были заняты их родные села. Надоело ему в Грозном жить безденежной и несчастной жизнью журналиста. Неудобно было перед женой, вышедшей торговать на рынок. Продав городскую квартиру, переехал в одно из просторных сел Притеречья, где живет его брат. Люди здесь не такие прижимистые, как в срединной части нашего края. И по характеру более мягкие. Здесь он нашел по сносной цене большой дом с участком. А на оставшиеся деньги смог купить машину, две коровы, кур. Да и брат помог.

      – В моем родовом селе пустой участок не купишь за эти деньги. Там нехватка земли. А здесь я взял в аренду сорок гектаров земли, посадил арбузы, помидоры. Если сравнить это с городской жизнью, от зарплаты до зарплаты, то я почти стал буржуем, – рассказывал дядя Мансур.

      Но пришла злая пора и сюда. Осенью, из-за войны, не успели они убрать урожай. И всё, что осталось на поле, погибло под гусеницами танков, колесами БТРов.

      – Положив