Смута. Роман. Михаил Забелин

Николай, – и дал знак сделать передышку и скорректировать прицел.

      Теперь убийственный огонь русских батарей был опять перенесен на первую линию обороны. Противника это совершенно сбивало с толку. Тактика генерала Брусилова была нова для этой войны, неожиданна и непредсказуема. Когда в полдень началась атака, никто уже не пытался ее отражать. На некоторых участках фронта, где сопротивление было сильнее, артиллерийский шквал продолжался до следующего утра. Почти без всякого сопротивления русская пехота захватила первую и вторую линию неприятельских укреплений. В нескольких местах фронт был прорван, и русские войска ринулись в образовавшиеся бреши.

      Впервые настолько мощно была задействована в сражении артиллерия. Огневой вал за минуту до того, как пехота врывалась во вражеские траншеи, переносился на следующую линию обороны, будто дождь из поливочного шланга.

      Это было начало знаменитого Брусиловского прорыва. 7 июня 8-я армия Юго-Западного фронта заняла Луцк, а к 15 июня, разгромив австро-венгерскую армию, продвинулась на шестьдесят пять километров.

      Австрийцы отступали, бросая орудия и обозы с провизией, вещами, патронами и снарядами. Поля на несколько верст бугрились трупами лошадей. Куда ни взглянешь: кровь, кровь, кровь. Трупный запах забивал ноздри. Кровавый путь пестрел крестами на могилах убитых русских солдат. Дымили сгоревшие деревни. Чернела выжженная земля.

      Батарея прапорщика Жилина закрепилась на новом рубеже. Наступление остановилось. Как потом говорили, на других фронтах по нерасторопности ли, глупости или неумению командующих его никто не поддержал. Немцы восполняли своими силами разгромленных австрийцев и перебрасывали армии на юг. На фронте снова наступило затишье. Но затишье это было совсем другого рода. Теперь, когда победа, казалось, была близка, и не хватило совсем немного для окончательного разгрома врага, передышка в войне становилась непонятной и от этого невыносимой.

      Как бы для того, чтобы напомнить друг другу о том, что война не окончена, артиллеристы воюющих сторон обменивались залпами, а пехота ружейными выстрелами. Как на дуэли, выбирали в качестве цели огневую позицию и пристреливались. Эта перестрелка была лишена всякого смысла и лишь поддерживала с обеих сторон ощущение продолжающейся войны.

      В один из таких спокойных июльских дней рядом с батареей прапорщика Жилина разорвался снаряд. В это время, как и каждое утро, он делал обход своих четырех трехдюймовок. Он мысленно отметил разрыв сзади и справа, почувствовал сильный удар в спину и в ногу, опрокинувший его, и, уже не видя ничего, кроме черной земли, забивающей ноздри, глотая ртом воздух, он успел подумать, что никого из солдат не зацепило.

      После операции в прифронтовом госпитале раненого Николая Жилина отправили санитарным поездом в Москву. Этого он уже не помнил.

      ГЛАВА ПЯТАЯ

      I

      Тысяча девятьсот шестнадцатый