Йага. Колдовская невеста. Даха Тараторина

уйдет, так то просто чтобы не злить бабку лишний раз.

      Денек, когда он снова наведался в чащу, выдался погожий. Самое то по ельничку прогуляться. Солнце ярко прощально сияло сквозь облезлые ветки, даже мошкара какая-то сновала, точно невдомек ей, что вот-вот снег выпадет. Сухие травы шуршали под ногами, так и тянуло прилечь да понежиться, вдыхая их пряный дух, а там и ко сну можно готовиться. Рьян помотал головой: не его это желание! Он Срединный лес с самого детства не любил, а уж в траве кататься и вовсе никогда не думал. Проклятье росло… Не ровен час от того, кем молодец родился, и вовсе ничего не останется…

      С такими невеселыми думами и зашел он во двор. Показалось, что в черных глазницах коровьих черепов мелькнул огонек, царапнул внимательным, пытливым взглядом. Показалось. Наверное.

      – Избушка, впусти, сделай милость! – привычно обратился он к слепой стене хаты.

      В ответ раздался задорный смех.

      – Не впускай, не впускай! Мне матушка велела пришлых молодцев в избу не приглашать! – В окошко выглянула Йага. Она подперла ладонью подбородок и хитро подмигнула. – Поэтому так говори. Чего пришел?

      Рьян залюбовался. В рамке почерневших от времени резных наличников, под медовыми солнечными лучами, в ярком красном сарафане сидела истинная дочь леса. На подоконник она поставила корзинку с мухоморами и принялась чистить их маленьким ножичком, дескать, я тут делом занята. Ловкие пальцы споро убирали листья, обрезали корешки, скидывали слизней, где попадались. Горячие пальцы – Рьян то хорошо помнил.

      – Да вот… Два слова молвить зашел.

      Слова давались нелегко. Не привык северянин спасибо говорить, как не привык и к тому, что ему помогали за просто так.

      – Что же?

      Вот колдовка! Еще допытывается! Рыжий процедил:

      – Я когда за водицей ходил…

      – Купаться-то? – не преминула поддеть его ведьма.

      – Не купаться. Чуть не потоп я. Там… нечисть была.

      – И что же?

      Говорила девка вроде от сердца, а глаза поблескивали хитро: сама ведь все знаешь, что мучаешь?!

      – Ну и сожрала бы, кабы ты меня прежде в печь не сунула! – рявкнул северянин.

      – А-а-а-а. Ну да, сожрала бы. Я ж тебя от нелюдьев и перепекла. Так сказать-то что?

      Сказать хотелось много чего, да все не для девкиных ушей. А она еще и издевалась, ресницами хлопала! Что же, поклоны бить ей теперь? Пока Рьян думал, ведьма подвязала волосы шнурком, чтобы не мешали, открыла уши.

      – А это у тебя что?

      В ушах покачивались два птичьих черепа. Йага не на шутку смутилась.

      – Это… серьги.

      – Это ж черепа!

      – Ага, вороньи. В лесу нашла и… – Девка запнулась. А как не запнешься, когда на тебя глядят ошалело и рот разевают. Она неуверенно докончила: – Думала, как у тебя будут.

      Молодец с трудом отвел взгляд от белеющих костей. Ведьма она и есть ведьма. Ну черепа. Подумаешь! У всякого народа свои украшения. Зато теперича ясно, как спасибо сказать да не унизиться при этом! Он подпрыгнул, цепляясь