Кратеры Симфареи. Виктор Фёдоров

воришки и нищие, одурев от голода и услышав про тряску, прокрадывались в нужный радиус – и поди разбери, был он там или нет и какого он возраста. А кто откажется от бесплатной, пусть и скудной, кормежки и крыши над головой? Вот и томились молодые люди в очереди на проверку в ожидании заветного кивка.

      Все это Эдвин знал по рассказам других. Шепчущие дубы были мелким поселением: располагалось оно достаточно далеко от крупных городов, юношей нужного возраста по пальцам перечесть, трясок тем более не случалось. До недавнего времени… Поэтому Эдвин знал важные для сохранения своей жизни основы, но о белоголовых особо не задумывался. Лишь признавал, что если уж начало трясти, значит, кому-то действительно не повезло.

      Как теперь не повезло юношам, стоящим на площади. Большая часть из них рано или поздно вернется домой. Кто-то один – не вернется уже никогда. А ведь даже не попрощаться, только если со всеми сразу, на всякий… Сам Эдвин уже перешагнул критическую отметку, но Вамосу полностью доверял. Если тот говорит, что могут забрать от греха, значит, заберут. А сидеть на распределении, зная, что ты даже не по натуре, а уже по возрасту точно не белоголовый – сомнительное удовольствие. Как в этом убедить других жителей Дубов и, главное, представителей гвардии – Эдвин не знал, однако в этом вопросе тоже полностью полагался на Вамоса. Поэтому он прижался глазом к щелке и продолжал наблюдать.

      Помимо жителей, на площади стояли гвардейцы. Все они, несмотря на жару, были облачены в серебристые, сверкающие на солнце доспехи. Четыре человека окружили группу юношей неплотным кольцом, но с явным намеком. Впрочем, оружия никто не касался: просто стояли, хмуро поглядывая на людей и сдувая пот с верхней губы. Еще двое заканчивали обход домов, большая часть жителей уже толпилась на площади. В самом центре стоял самый рослый, похожий на медведя пожилой гвардеец с пышными черными усами и щетиной. Темные глаза, не мигая, внимательно смотрели на толпу, доспехи искрились даже ярче, чем у других военных. Рядом терся молодой человек со светлыми волосами и гладким лицом – полная его противоположность, достаточно щуплый даже в доспехах. Этот, наоборот, часто моргал, крутил головой из стороны в сторону, всем своим видом демонстрируя надменное презрение. Понять, о чем он думает, было несложно: «Я, столичный гвардеец, вынужден стоять на жаре вместе с кучкой крестьян». Адъютант? Да, судя по приближенности к медведю, который, без сомнений, был главным.

      Оба ходящих по домам гвардейца вернулись на площадь, один из них кивнул. Медведь нахмурился, в недвусмысленном жесте поднял ладонь над головой. Первые ряды зашикали, шепоток распространился вглубь толпы, какая-то девушка еще пару раз всхлипнула, а потом воцарилась тишина. Мужчина набрал воздуха в грудь и заговорил:

      – Я повторно приветствую доблестных жителей… эээ…, – адъютант скривился и что-то шепнул одними губами, – Шепчущих дубов и благодарю вас за содействие. Как вы знаете, произошло событие редкое, но, к сожалению, неизбежное