Мигель и Марисол. Антонио Микулич

ты ромашкой! Давай! Я и тут тебя пижмой склоню!

      – Уууууууууууууууу – взвыла Марисол! – Какой пижмой! – и снова ринулась в атаку.

      Дедушка перемещался. Достать его пока не получалось.

      Мигеля совсем отпустило.

      – Ты или не ты? – кричала ему Марисол.

      – Ну, я думаю, это как со свеклой, – сказал дедушка и замер, посмотрев вверх, – и казалось сам удивился своему тезису.

      – Да?

      – Думаю, да.

      – Уууууууууууууууууууууууууу! Все не понятно!

      – Вот! – сказал дедушка, – Почему? – он с вызовом обратился к девочке.

      – Уууууууууууууу! – завыла Марисол и пошла в ромашковую атаку уже по полной.

      Кружения вокруг стола прервались четким: «Все! Суп!» Исабель внесла борщ. Он дымился, парился и пах так, что все сразу забыли все и стали драться за тарелки.

      – А что это за Церкви? – спросил вдруг Мигель.

      Все замерли с ложками и посмотрели на него.

      – Какие? – спросил дедушка.

      – За рекой.

      Марисол посмотрела на дедушку, фыркнула и сказала:

      – Церкви заречные!

      – Маковки беспечные! – добавил дедушка.

      – Нету к ним мосточка! – добавила Марисол.

      – С красного лужочка! – добавил дедушка.

      Исабель смотрела с интересом.

      – Хмммммммм! – протянул Мигель – Поэты-кордебалеты! – но задумался.

      Исабель тоже прыснула смехом, хотя продолжала с интересом смотреть на Мигеля.

      Ласточка мелькнула за окном, коснулась крылом стекла, и едва-уловимый писк донесся словно из ниоткуда.

      Мигель почувствовал, что очень хочет спать и вспомнил первый день в верхнем доме. Когда Исабель уложила его на кушетку, сложив меч и лук. И он посмотрел на нее. Она тихо, но очень ласково улыбнулась, взяла его за руку и уложила на кушетку. Голова поплыла в сон, а на том конце шел непримиримый диспут о том, кто, где, когда и почему был и о влиянии свеклы на расположение объектов, вперемешку с цветочно-травными стычками. Потом прилетела ласточка и стала кружить над ним. Молитва стала слышна сильнее, громче, и удивительный старичок спокойно стоял у красивой иконы, которую Мигель не мог рассмотреть. Ее изображение расплывалось. А ласточка кликнула, и он проснулся в пустыне. Справа была стена и какие-то руины. Медведь шел вдоль стены тумана, и он крикнул ему. Медведь сказал: «Не сдерживай удар, отпусти его». «Мы обязательно встретимся!» – закричал ему Мигель. Ласточка позвала, и он хотел побежать за ней, но вдруг увидел всадника на белом коне. Он скакал на горизонте красно-желтой пустыни и никак не мог оказаться ближе самого горизонта. И что-то очень нежное он почувствовал к нему, родное, но вдруг звук рушащейся стены разорвал пространство, и он рванулся что есть силы. Было не просто страшно! В жилах похолодело, а в висках застучало, и он уже почти пропал под этой стеной, но ласточка пискнула и коснулась его крылом. И он оказался дома. Кто-то беседовал на кухне, и он встал и тихонько стал подкрадываться к ним. «Они найдут ключи, но это не столь важно», – произнес хрипловатый мужской голос. «Бедная моя принцессочка! Ну, где же она?» – ответил