Исповедь игромана. Валерий Вячеславович Копанев

вкус, отличался ли он от обычного шоколада, как готовился и т. д. В шуточной форме поздравили друг друга с тем, что в последний раз перешли на летнее время из-за решения Медведева отменить переход на зимнее время. Зная о моем увлечении поэзией, Алина спрашивала меня о том, продолжаю ли я следить за новым проектом «Поэт и гражданин», как к нему отношусь, посмотрел ли все шесть выпусков. Обмениваясь мнениями, мы успели посмеяться, повозмущаться, поразмыслить, погрустить. И вроде каждому было что добавить, но обмен как-то резко оборвался, точно высшая сила прошлась тщательно заточенными лезвиями ножниц по непрочным нитям.

      Мы молчали, пока Алина обреченно не сообщила, что дома ждут дела, которыми, кроме нее, заниматься некому. Я сказал, что хочу проводить ее как минимум до нужной ей станции метро, до «Волжской». Ни жестом, ни словом она не воспротивилась.

      На фоне беспрестанного шума мы посматривали друг на друга в заполненном вагоне. Ничего не говоря, я… мы оба понимали, что беспечный период, когда мы делились своими и чужими историями, чтобы получить представление о мировоззрении другого, подошел к концу. Какого-то развития ожидала наша собственная история.

      Мы сошли на станции. Она предложила зайти в одну из нескольких маленьких беседок, где располагались друг напротив друга скамейки. Скорее всего, по идее проектировщиков, эти беседки должны были являться отличительной чертой, но вся она тонула в унылом сочетании светло-серого, кирпично-красного, черного, бежевого цветов станции, в ее настолько тусклом освещении, что она показалась самой темной из всех, на которых я когда-либо бывал.

      Присев в пустой беседке, Алина сказала: «Валер, давай пока что просто посидим и помолчим». В чем в чем, а в этом мы преуспели. Я откинулся на деревянную спинку, закрыл глаза и под грохот и свист поездов проникся думами о нашем будущем. Немного погодя моя спутница ворвалась в них вопросом:

      – Кирюша у мамы. Я хочу быть с тобой, мой Панда, а ты еще хочешь этого?

      – Зачем спрашивать, моя Пантера? Ты все равно не услышишь от меня другого ответа.

      – Ты готов к тем трудностям, которые свалятся на нас? – Она пытливо заглядывала в мои глаза.

      – Обещаю, что я сделаю все для того, чтобы ты и Кирюша были счастливы.

      – Тогда эту ночь я проведу с тобой, – взяв мою руку, она начала подниматься. – Завтра я подаю на развод и начинаю собирать вещи.

      – Ты уверена? – спросил я, сам уже опасаясь увидеть на ее лице смятение.

      – Я достаточно натерпелась… Я хочу быть любимой.

      Я поднялся со скамейки, заботливо прижал ее к себе и очень скоро почувствовал, как слегка подергиваются ее плечи, как в области моей груди намокает футболка от ее слез и горячего дыхания. Она вытирала зардевшие щеки и ожидающе смотрела на меня, пока я поправлял ее локоны, упавшие на лицо. В какой-то момент задержав ладонь на ее шее, я осторожно коснулся своими губами ее губ.