Кангюй. Три неволи. Марат Байпаков

топарх, – Тянет с усмешкой Стасипп. – Что, и тебя выгнали злобные магистраты?

      – Нет, не выгнали, я сам их покинул. Они и вправду злые. Делят меж собой новые должности военного времени. – Топарх улыбается Стасиппу добродушно. – Что будешь делать, тайный посланник?

      – Дом буду продавать, – грустно тянет Стасипп. – Продам и уеду.

      – Перестань мелочиться, товарищ, – машет рукой топарх. – Про дом позабудь! Я вот свой заброшу, с семейством примкну к отряду сатрапа. Никакие мины серебра не спасут ни тебя, ни меня от смуты. С сатрапом, согласись, всё ж будет вернее. Должность свою сохраню.

      – Так и забросишь? – недоверчиво прищуривает глаза Иалис.

      – Так и заброшу! – уверяет без тени сомнений топарх.

      – Отдай мне скотину на сохранение? – предлагает весело Иалис. – Приплод будет оплатой?

      Но веселье его исчезает с ответом чиновника.

      – И ты про приплод! Скотину родне оставлю на попечение. Лучше тебя за нею присмотрят. А ты, дорогой, подумай лучше о варварах. Пораскинь головой. Заведение твоё прибыльное стоит далеко от стен полиса. Кого первым разграбят варвары? Правильно, угадал, таких, как ты. От них дёшево не откупишься, всё заберут у тебя, да и жизни лишат напоследок. Им развлечение славное – тебе пытки и смерть.

      Иалис мрачнеет.

      – Не упусти, тайный посланник, отличный момент для спасения. Момент может оказаться последним. Нутро меня никогда не обманывало. Давно мне тревожно. Не знал, как поступить. Благодарю тебя, Стасипп, за новости. Разрешил ты все мои сомнения. Гелиайне, Стасипп! Разумность твоя для меня очевидна. Очень надеюсь завтра увидеть тебя среди отряда сатрапа.

      Топарх развязывает кошель, отсчитывает на ощупь монеты, вручает Иалису плату за постой, удаляется в темноту ночи. Чуть позже до Стасиппа и хозяина постоялого двора доносится лошадиное ржание и стук копыт.

      – Думаешь, варвары доберутся до Александрии? – Иалис берёт Стасиппа за локоть.

      Из андрона доносится дружный хохот. Стасипп поднимает голову к звёздному небу и ему печально изрекает:

      – Доберутся или нет, не имеет никакого значения. Этой ночью, Иалис, боги определят победивших и проигравших. Смута синих и красных – уже не словесная забава. Эти старые, выжившие из ума глупцы вот-вот нанесут смертельную обиду обидчикам. Помутнение разума у буле. Не под силу мне изменить гибельное положение дел. Полис потонет в крови. Топарх прав. Неглупый малый этот попечитель комы. Надо спешно бежать! Брошу я дом. Жизнь мне дороже.

      Иалис тянет к себе Стасиппа за локоть.

      – Не могу я взять и бросить полис! Постоялым двором я живу. От отца он мне достался. Столько сил я вложил в заведение! Крышу недавно обновил. Ничего с потолка не течёт. Справил новую конюшню на два десятка лошадей. Вот уеду, кому это хозяйство достанется? Бродягам? Всё растащат воры, ничего не оставят. А мне нищим-голодным слоняться без дела в Мараканде? Нет, извольте! Буду тут, никуда не уйду.