Кангюй. Три неволи. Марат Байпаков

твои услуги, Амфитрион. Два обола назначу тебе к уплаченным трём. Возничий свидетель. Эхем-болтун, ты слышишь? Платить буду вечером, на закате.

      Алкеста собирается было пройти внутрь дома, но Амфитрион недовольно громко перестукивает дубиной по мостовой. Дева останавливается, надменно взирает на отставного гегемона.

      – Тебе мало оплаты моей? – недовольно бросает Алкеста.

      – Оплаты твоей мне довольно. Опусти же меня прежде заката. Сделай одолжение, столичная красавица, очень прошу! Приглашён ещё поутру я родителем твоим на славную пирушку. Состоится симпосий на постоялом дворе Иалиса. В беседах важных людей желаю принять я участие. Вдруг что узнаю нужное мне? Будь милосердной, Алкеста! Городские ворота закроют на закате, полис уже не покинешь. Мне бы добраться до постоялого двора вовремя. Опаздывать не принято у добрых людей.

      – Хорошо, пусть и в этот раз будет по-твоему, до заката ты получишь оплату. – Алкеста напускает на себя строгий вид. – Амфитрион, охранять у меня – это работа. Дубину положи себе на плечо, не стой, гегемон, истуканом у закрытых ворот, работай, ходи вдоль ограды чинно, прохожих пугай, окликай. – Алкеста, закончив с Амфитрионом, властно-грубо обращается к Эхему: – Распрягай лошадей, телегу выставь во внутреннем дворе. Поторопись! Мы идём на агору, возничий.

      Алкеста наконец входит в дом, охает восхищённо от произошедших изменений. Позади неё раздаётся не менее удивлённое и восхищённое от Амфитриона:

      – Девица-то любит покомандовать!

      – Дочь Стасиппа, его порождение, – отвечает тому Эхем. – А ещё любит бранное железо. Ну и пристрастия! Не дева, а муж. Впервые такое я вижу.

      – Будешь болтать на посту, гегемон, уменьшу оплату, – отзывается эхом из внутреннего двора.

      Амфитрион и Эхем обмениваются многозначительными взглядами.

      – Зубы острые у неё. Будь осторожен. Погляди, как мне в дороге досталось. Шрамы как после сражения, – бурчит шёпотом Эхем, демонстрирует знакомому многочисленные сходные полукруглые отметины на руках.

      Амфитрион резво закидывает на плечо дубину, нарочито громко насвистывая мелодию, принимается ходить вдоль ограды дома Стасиппа. Эхем заводит повозку в открытые ворота. Недолго любуется Алкеста мебелью и росписями. Взяв три плетёные корзины, дева покидает дом в сопровождении возничего.

      – Неси корзины, увалень! Кто из нас кто? Я не кухарка, и я не рабыня. Забылся ты, верно, малый? Напомнить? – С теми словами Алкеста всучивает поклажу Эхему, накидывает на голову платок, первой быстрым шагом идёт по улице. – Так-то лучше, наёмный работник! Иди от меня ровно на шаг позади.

      Не доходя двух кварталов до шумной агоры, дева слышит вежливый оклик тонким женским голосом. Алкеста, недоумевая, останавливается, оглядывается по сторонам. К ней с противоположной стороны улицы спешит Филострат. Завидев Эхема с пустыми корзинами, юноша представляется