Повесть о военном детстве. Георгий Граубин

а совсем еще новый, – вступился я за Вовкин подарок.

      – Так уж и новый. А этот прямо новехонький! – не отставал Кунюша. – Хочешь, за два с полтиной отдам?

      – Ладно, кажи.

      Кунюша нырнул в темноту и оттуда позвал меня.

      Я подошел. Кунюша неторопливо развязал мешок, вытащил станок, ствол, щиток, соединил все вместе и торжествующе произнес:

      – Во, смотри!

      – А трещотки, что ли, совсем у него нет?

      – Забыл взять, – почесал Кунюша в затылке. – Но я завтра же, прямо с утра и принесу.

      Я посмотрел на пулемет и опешил. По его щитку наискосок шла глубокая трещина.

      – Где взял? – подступил я к нему.

      – Мой, сам сделал. Гад буду!

      – Врешь, ты его утащил из сарая. Вон и трещина, и шуруп тот самый, и иголка заместо мушки.

      – Иголка, иголка! – вдруг рассердился Кунюша. – Все они с шурупами и с иголками. Да теперь и просить будешь, не продам. Делал-делал, а он… – Кунюша обиженно шмыгнул носом и, затолкав пулемет в мешок, зашагал в темноту.

      Тайное оружие

      Наутро я рассказал Вовке о вчерашнем событии. Насупясь, Костыль собрал свое разношерстное войско и построил его в кустах, напротив конторы санатория.

      Мне он велел встать рядом с собой.

      В ломаном строю перед нами стояло восемь пацанов. Всех их я видел в первый раз, кроме Захлебыша. Кунюши среди них не было, он бежал от справедливого гнева. Хотя пулемет утром и оказался на месте, щиток у него был сломан пополам. Уже одно это свидетельствовало о преступных замыслах Кунюши, которые мне удалось сорвать.

      Костыль мрачно посопел, а потом велел всем разойтись, разыскать предателя и сказать ему, чтобы он больше не попадался на глаза. А Генке Монахову передать, что сражение состоится завтра, как и условились.

      К обеду Костыль сделал новый щиток, сунулся в сарай, но от пулемета и след простыл. Костыль поморгал глазами и свирепо сказал:

      – Ну, подожди, Кун Иваныч, я тебе устрою трам-тарарам. Кому-то все-таки запродал мой пулемет. Может, даже Генке Монахову. Ворюга, короед проклятый!

      Без пулемета нечего было и думать о предстоящем сражении. С одними деревянными винтовками и наганами не устоять перед хорошо вооруженным противником.

      Костыль еще долго чертыхался и на чем свет стоит костерил Кунюшу, а потом мрачно сплюнул и заявил:

      – Новый пулемет мы сделать не успеем, а завтра бой. Надо перенести игру, вот что. А сейчас пойдем к Славке Лапину, он хоть и ненормальный, но может такое придумать, что закачаешься.

      – Как ненормальный? – удивился я. – Сумасшедший, что ли?

      – Да не то, чтобы совсем ненормальный, но как приехал сюда, так и уткнулся в свой огород. Книжонки почитывает да цветочки выращивает. – И Вовка сплюнул.

      – Разве читают книжки и выращивают цветы только ненормальные? – попробовал я возразить. – И ты можешь выращивать цветы, сколько тебе вздумается.

      – Не мальчишечье это дело, – презрительно отрезал Костыль. – Георгинчики, лютики…