Странный Брэворош. Сергей Николаевич Полторак

называли трудодни. А вот что такое эти трудодни, он понимал плохо. Точнее, догады- вался: это что-то очень важное, может, даже главное! Это то, без чего взрослые жить не могут. Это, как ходить на работу в колхоз, или пить горилку по вечерам.

      – 

      Гаврик!

      – 

      Чего

      тебе?

      – 

      А

      что

      такое

      Брэворош?

      – 

      Это

      наша

      фамилия.

      – 

      А

      что

      такое

      фамилия?

      – 

      Тебя

      как

      звать?

      – 

      Глебушка,

      Глебка.

      – 

      Не

      Глебка, а Глеб.

      – 

      Глеб.

      – 

      Это

      имя.

      А

      Брэворош

      –

      фамилия.

      Понял?

      – 

      Понял,

      –

      ничего

      не

      понял

      Глебушка.

      Зачем

      эта

      фамилия,

      когда

      и

      так

      хорошо?

      Возле реки стоял заброшенный колхозный свинарник. С его крыши свисал старый очерет, около него роились дикие пчелы. Они залетали в свои самодельные ульи-очеретины и, побыв там немного, вылетали обратно по своим пчелиным делам.

      – 

      Глебка,

      меда

      хочешь?

      – 

      Меда?!

      – 

      Ну,

      не

      сала

      же.

      – 

      Хочу.

      Очень

      хочу.

      –

      Глебка

      даже

      зажмурился,

      представив

      себе

      блюдечко с желтой лужицей пахучего волшебства, похожего на

      маленькое

      солнце.

      – 

      Сейчас

      дам

      тебе,

      –

      пообещал

      Гаврик.

      Он

      проследил

      взглядом

      в

      какую

      очеретину

      залетела

      пчела,

      и

      ловко

      выдернул

      ее

      из

      крыши.

      Гаврик сплющил конец очеретины сильными пальцами, отчего она

      треснула в нескольких местах. Старший брат аккуратно отломил

      треснувший кусочек очерета. Пчела, возмущенно жужжа, покинула

      свой

      домик,

      оставив

      его

      на

      разграбление

      вандалов.

      – 

      Смотри,

      –

      сказал

      Гаврик,

      –

      какая

      красота!

      В разрушенном канале очеретины были разноцветные капсулки длиной