Странный Брэворош. Сергей Николаевич Полторак

сдавать вступительные экзаме-

      ны, потому что язык, на котором они пытались говорить с членами приемной комиссии, оказался вовсе не молдавским, а каким-то совершенно другим. Так и вернулись в родной колхоз. Потом вы- учились на зоотехников в районе. Там, слава Богу, преподавание велось на украинском языке, тоже практически родном. Но загадка своего «секретного» языка осталась. Никто по этому поводу особо не заморачивался: в колхозе и без того дел по горло. Тем более что на «молдавском» говорить никто не запрещал – говори, хоть обго- ворись, никому до этого дела нет.

      Самые дотошные жители Мартоноши задумывались над не- обычными фамилиями, которые носило большинство селян. Были они, конечно, родные, но явно неотсюдашние: Матяш, Яцкул, Во- ропай, Жовна, Довбыш, Нэбога, Булацэла, Врадий, Брэворош и даже Кандэ. Как инопланетяне среди Петренко-Сидоренко-Ткаченко и прочих Макарчуков-Федорчуков.

      Но такая ерунда не особо волновала селян. Как сказали бы теперь некоторые наши современники, они по этому поводу не парились.

      Из соседних сел в Мартоношу на жительство люди приезжали вполне охотно: колхоз богатый, новоселам помогал, чем мог. Хотя за глаза приезжие и называли односельчан клятыми молдованами, но так, беззлобно. Скорее, даже от скуки. Сами женились на местных девчатах, деток от них имели. Даже над собой слегка подтрунивали: дескать, омолдаванились.

      Но, в принципе, разница в менталитете украинцев и местных жителей ощущалась. Вроде все одинаковое и у тех, и у других: колхоз один и тот же, урожай выращивают одинаковый, по- украински говорят – не отличишь от остальных. И даже хаты с домашним хозяйством, вроде как похожи. А в повадках что-то не то, другое что-то. Вроде бы все так, а только немножечко не так. Что не так, сразу и не объяснить. Это где-то на уровне чутья почти звериного.

      В доме Брэворошей, естественно, тоже говорили на двух язы- ках. Почти всегда – на родном, на домашнем. Но иногда вдруг переходили на украинский. Обычно это было, когда говорили о событиях официальных – о Хрущеве, или о снятии с должности за пьянство второго секретаря райкома Наливайко. Папка горой стол за обоих:

      – 

      Никита

      –

      наш

      человек

      сельской.

      А

      кукуруза

      –

      что

      кукуруза?

      Рас-

      тет

      себе,

      как

      крапива.

      И

      нехай

      себе

      растет.

      В

      войну

      крапиву

      ели,

      сейчас

      кукурузу

      –

      тоже

      пользительно,

      витамины

      там,

      гемоглобины

      всякие.

      В такие минуты Глебка очень гордился отцом. Папка не только разбирался в политике, но и оперировал такими словами, что и го- лова сельсовета Мыкола Григорич мог не всегда. Одни гемоглобины чего стоили!

      Про снятого с должности