Как угомонить Фуфлю при помощи собачьей расчёски. Валерий Горшков

что ли? Соулдат взял аутомат. Ну вот зачем, мам? Только позоришься.

      – Правильно – солдаут, – подсказывает хозяйка Шкоды.

      – Сомнительно, но оукэй, – бросает в ответ мама.

      По хрюканью и сопению за спиной догадываюсь, что она пришла не одна. Её французский бульдог тигрового окраса подбегает ко мне и принимается тыкаться округлой головой в ноги, пофыркивая.

      – Скумбрия, потише! – смеюсь от щекотки я.

      Вымышленная стена невидимости рушится из-за булика, и мама замечает меня.

      – Эй, подружка! – кричит она через весь зал. – Подойди!

      – Не могу, я работаю! – отвечаю я.

      Демонстрирую облепленные густой пеной руки. Шницель, увидев внизу хрипло завывшую на него Скумбрию, встряхивается, разбрасывая брызги шампуня с водой, и начинает тявкать в ответ. Пена сползает со стен, виснет комками на мне и шлепками расшибается об пол.

      – Уймитесь оба! – рявкает Жанна.

      Она поворачивается к оглянувшимся на неё собакам и сверлит их взглядом по очереди. Потупившаяся Скумбрия с виноватым видом складывает уши, горбится и по стенке плетётся обратно к маме. Шницель ложится в воду. Над поверхностью остаются лишь её нос, глаза и уши. Вынимаю угодившую в сливное отверстие мочалку. Вода стремительно уходит, оставляя шпица в грязной пене. Ну вот. Мочалить его заново.

      – Я те тут подгончик притаранила, – кричит мама.

      Она приподнимает красный шопер с надписью «Несушка куд-куда надо». Сквозь ткань проглядывается силуэт банки. Неужели за закрутки взялась?

      Осматриваю её с ног до головы: розовые босоножки, усыпанные маленькими радужными кристаллами под самоцветы, короткие джинсовые шорты с рваным краем, переливающаяся пряжка розового ремня, топ с открытыми плечами, белое болеро сверху, на шее – розовый кристалл в виде сердца на шнурке, глаза закрывают солнцезащитные очки-кошки в черепаховой оправе. Образ дополняют прямая чёлка до бровей и длинный накладной хвост. Волосы точно ещё светлее, чем раньше – настоящий пепельный блонд.

      Нет, консервированные овощи – это точно не про неё. Она будто из клубной тусовки 2007 года выпрыгнула прямиком в наш салон, по пути подобрав где-то собачку модной породы.

      – Что там, маринованные патисоны? – намеренно задаю вопрос, который её заденет.

      – Я тебе что, Кринжелика?! – возмущается она. – Это комбуча для общего здоровья! Сейчас модно!

      Понятия не имею, что это такое и где оно модно.

      – Поставь у входа! – прошу её.

      – Как домой придёшь – замени крышку на марлю.

      – Ага, – отвечаю. – Скумбрии нужно прочистить складочки?

      – Не, мы своему грумеру не изменяем, – отмахивается мама и наклоняется к Скумбрии, чтобы её потискать. – Нас ждёт Серж, правда, булочка? Серж из люкс-лакшери-вип-груминг-клаба в центре, пирожочка моя!

      Жанна звучно застёгивает переноску, в которую уже поместила Шкоду, и осуждающе глядит на сюсюкающую с бульдогом маму.

      – А живёте вы, наверное, в экстра-рич-шик-роял-плаза? –