Отчим поневоле. Николай Максимович Бажов-Абрамов

Дома не будем этим заниматься. Маму еще раздразним. Ты сама видела, как она не довольна была, когда тебе ушки прокололи. Ты, дочь, тихо веди дома – мама не любит, когда мы громко разговариваем.

      Поднявшись по лестнице на второй этаж – так и есть, Даша, полы в подъезде домывала. Увидев их, в стопоре застыла, будто что-то в доме произошло.

      – Ты, Аркашка, успел все – тки. Забрал дочь из садика. А я то, думала, сейчас, вот, домою, побегу в садик. А Валю, Аркашка, в больницу увезли. Не знаю, что у нее болит, но, скорая была, реанимационная. Ее на носилках вынесли. Бочки, что ли у нее там разболелись. Прости, Аркашка, вино она еще, до скорой машины выпила. Я не хотела – она ведь кричит. Ее, как я поняла, отправили поездом в областной город. Тут же в городке, нет таких специалистов. Что будем делать-то? А, Аркашка.

      – Спасибо, Даша. В остальном я сам. Узнаю, куда жену увезли.

      Прикрыв за собою дверь квартиры, Аркадий устало, в стопоре, прислонился к двери спиною. Дальше двинуться не было у него сил.

      «Допрыгалась. Господи!..».

      Дочь его еще не поняла, что произошло, побежала в свою комнату.

      «Сказать ей, мама ее в больнице?»

      Только так подумал, тут же отбросил этот вариант.

      Позвал ее, спросил, чем она там занята. Затем только до него дошло. Ему надо ведь позвонить на скорую помощь, узнать, куда его Валентину они увезли. Телефона долго там не брали. Аркадий уже их мысленно послал подальше. После какого-то уже счета, наконец, взяли трубку. И узнав, что это звонит Аркадий Максимович, тот обстоятельно изложил ему, где сейчас находится его жена, в конце не удержавшись, упрекнул уважаемого в городе, Аркадия Максимовича.

      – Да она пьяная была, дупель. Что же так с женою, Аркадий Максимович? Строже с нею надо было. Она ведь у вас хронически больна, а тут еще с ее больными бочками…

      –Ладно,– перебил того, Аркадий. – Что надо мне делать?

      – Сегодня ничего не надо, а завтра, Аркадий Максимович – поезжайте в областной город – адрес у вас теперь есть. Вот и узнаете там. Сочувствую я вам, но у нее со здоровьем очень плохо. Как бы, не оперировали ее больные бочки. Если операцию она не выдержит – я вам, Аркадий Максимович, заранее сочувствую. Очень ей плохо.

      Отключившись от телефона, Аркадий заглянул в комнату, чем сейчас занята дочь, позвал ее.

      – Оль, иди ко мне. «Беда, бедою, а жизнь продолжается»,– подумал он еще, прижав к груди подбежавшую дочь. – Давай серьги твои примерим. Нитки пора уже снять. Тихо только, не дергайся, пока продену их на мочки твои. Как? Дискомфорта не чувствуешь?

      – Как это, папа?

      – Ну, не больно тебе? Удобно?

      – Нет. Можно, папа, я в зеркало еще посмотрю. Красиво, папа. Спасибо. Мама порадуется и не будет на нас кричать. Да, папа?

      – Видимо, да, дочь. Теперь она уже на нас, думаю, не будет кричать. Пошли в ресторан. Там и покушаем, попьем сока твоего любимого. Идем?

      Когда они шли по площади, дочь все требовала, чтобы он послушал ее песню, о красной шапочке, а встретив по пути кого-то из знакомых Аркадия, просила посмотреть на ее серьги.

      – Папа