Эволюция. Станислав Козырецкий

«Прости».

      Так, через шмотки, сквозь судьбы людские,

      Где каждая вещь, каждый миг – будто шрам,

      Видно, как жизнь свою рвём на куски мы,

      Сделав помойкой заброшенный храм.

      Я – космос!

      Я – космос! Но разве я слишком заносчив?

      Как свет сквозь кристалл, сквозь меня льётся мир.

      Умру я однажды – и скорбною ночью

      Прервётся Вселенной прямой – мой – эфир.

      Я – время! Конечно, обманщик. Я – время,

      Иллюзий всех дилер и скульптор всей лжи.

      Любимая, светлая, ты, не старея,

      Прокляв пусть меня, свой исход задержи.

      Я – сердце! Я бьюсь, захлебнувшийся кровью,

      До кончиков пальцев качая тепло.

      К чему ж, будто схимой, накрывшись тоскою,

      Ты руки морозишь оконным стеклом?

      Я – осень! Я снег, первый и ненадёжный,

      Такой молчаливый непрошеный гость.

      Твой след сохранив на мгновенья, я должен

      Растаять под небом, под россыпью звёзд.

      Дети божьи

      Подвижников, ставших мирянам их тенью,

      Аскеза сердечная строже и строже.

      С распятою верой гвоздями сомнений

      По землям бесплодным бредут дети божьи.

      Подобные тварям подводным безногим,

      Со страхом, снующим под склизкою кожей,

      В чужих неприветливых мрачных чертогах,

      В морях горевестных плывут дети божьи.

      Небесный им свод будто бы плащаница,

      И сытная пища им – грязь бездорожья.

      Ветра ледяные стирают с них лица.

      Меж звёздных пылинок летят дети божьи.

      Их сны разбивает холодное утро,

      Сердца в тесных клетках молчат осторожно.

      В молитву без слов погружённые будто,

      В метро и трамваях сидят дети божьи.

      Пьяный Рембо

      Я грешник. Поэт ведь не может быть чистым,

      Не может быть честным и лжёт. Почему?

      Ни чувство, ни искренность праведной мысли

      Поэту не выразить ни одному.

      Я грешник. Ведь я, говоря о пороках,

      Бездарный, позорю божественный свет.

      Все святы в истоках, но я в своих строках

      Злословлю ехидно. Прощенья мне нет!

      Я грешник. В блаженстве пишу свои вирши,

      Скуля в предвкушении, как цепной пёс.

      «Я прелюбодей», – пусть на длани напишет

      Любой, кто себя сам к поэтам отнёс.

      Я грешник. Никто не дарил мне ни строки,

      Ни рифмы, ни ритма. Я варвар, я скиф —

      Я вор, получается. И на востоке

      Мне б руку отрезали, в том уличив.

      Я грешник. Я подлый зловещий убийца,

      Я хаос естественный каждой строкой

      Пытаюсь убить. Мои маски как лица,

      И нож я сжимаю дрожащей рукой.

      Откуда во мне столько липкой гордыни?

      Зачем я беру этот мир «на слабо»?

      А может, я пьян от настойки полыни?

      Иль пьян этим пьяным мальчишкой Рембо?

      Пора завершать покаянье, не правда ль?

      Пора завершать бесполезный сей