Эволюция. Станислав Козырецкий

земная. Меня же манит звёздный свет.

      Мне открыты секреты всего мирозданья!

      Ты мне скажешь о сердце? Отвечу я: плоть.

      Ведь даёт мысль одна достоверное знанье.

      И советую чувства, как я, побороть.

      У Вселенной, конечно же, есть архитектор —

      Ты мне скажешь о сердце? Отвечу я: ум.

      Это не солипсизм. Но глубоких аспектов

      Тебе вряд ли понять, впрочем, как большинству.

      О шипы моих чувств ты уже укололась;

      Ты земная, о том говорю я опять.

      Но боюсь разреветься, как мальчик, я в голос,

      Если ты вдруг решишь мои плечи обнять.

      Стихотворенье

      О нет, не смешно уж от смехотворений,

      Не будоражит от грехотворений,

      Я равнодушен к психотвореньям,

      Успехотвореньям, рыхлотвореньям.

      И я всё пишу: то тихотворенья,

      То вдруг закружится вихретворенье

      В душе – до искр вспыхотворенья

      И прочь уносит – лихотвореньем.

      К чёрту!

      Дайте такое мне стихотворенье,

      Чтоб усмирить это сердце поэта,

      Чтобы среди сотен тысяч дверей мне

      Досталась одна – к покою и свету.

      Иль в вечном походе за вдохновеньем

      Блуждать суждено мне по мёртвым планетам?

      Не свет, а лишь тень – моё стихотворенье.

      Немая тень – свидетель света.

      История камня

      О чём ты спросил? Сколько лет нашей речке?

      Не знаю, сынок, может, десять веков.

      Но если желаешь ты с вечностью встречи,

      Возьми этот камень, послушай без слов.

      Послушай: хранит камень древнее эхо

      Ревущих вулканов, туч пепельных стон.

      Твердыня, планеты истории веха —

      Пусть мал, но похож на людей этим он.

      Взгляни: отпечаток, клеймо первой жизни

      Несёт на себе камень, зритель чудес.

      Момент столь волнующий и живописный:

      Мы вымерших можем увидеть существ.

      Он помнит разлом, разделивший Пангею,

      И как стал оружием первых людей.

      На нём высекали они «одиссеи» —

      Язык уж не встретишь ты этот нигде.

      Бросай же его в нашу речку скорее!

      И пусть через тысячи лет в свой черёд

      Мальчишка, живущий на Новой Пангее,

      Тепло твоих рук в этом камне найдёт.

      Кавказ

      Конь вороной высекает копытом

      Искры из скал, разделяя века.

      Всадник-джигит, чёрной буркой укрытый,

      Скачет в ночи. Его цель не близка.

      Светит, как очи невесты далёкой,

      Серп серебристый меж туч грозовых.

      Верным быть клятвам в пути одиноком

      Воин с годов своих юных привык.

      Молния, словно кинжал, разрезает

      Небо, и землю питают дожди.

      В снах у костра и в седло залезая,

      В сердце храни имя этой земли!

      И, обратив прямо к лунному свету

      Всю глубину антрацитовых глаз,

      Он произнёс имя гордое это,

      Грому подобное имя