Эволюция. Станислав Козырецкий

горели… Стали прахом…

      Я помню, как бежала к морю…

      Одна, ослепшая от страха…

      Река под кожу путь прогрызла…

      И мчится дикими конями…

      Всё занесёт песком… Нет смысла…

      Как жемчуг растоптать ногами…

      Я помню, как бежала к морю…

      И как упала на колени…

      А берег отдалялся… Вскоре

      Меня ко дну несло… К забвенью…

      В меня вливаются потоки…

      Им нет числа… Потоки горя…

      Я океан… Безбрежный, глубокий…

      Но помню, как бежала к морю…

      Монумент

      Говорила ты мне очень странные вещи,

      Что любовь – эгоизма высшая степень.

      Показалась идея мне эта зловещей,

      Но о том же твердили, звеня, мои цепи.

      Говорила ты мне очень странные вещи:

      Ты молила меня навсегда стать тобою.

      В предвкушенье уже твоё сердце трепещет.

      Безусловно, твоё я желанье исполню.

      Амальгамой из ртути себя я покрою.

      Ты полюбишь себя и свой образ во мне,

      Восхитишься молчаньем моим и покоем,

      Пребыванием с музою наедине.

      Но закроет металл навсегда мои веки

      И певучую в прошлом заварит гортань мне.

      Монумент, что по форме так схож с человеком!

      И в груди сердце-колокол бьёт непрестанно!

      Ода рамке

      Что мера шедевру? Творцу? Его длани?

      Становится творчество творчеством как?

      Овации? Нет! И не труд, не призванье.

      И не вдохновенье, не авторский знак.

      Шедевр немыслим без рамки своей,

      И без полотна гениальность – пустое.

      К примеру, о том без заумных речей

      Расскажет ржаное шумящее поле.

      Поэтам нужны и рифма, и ясность;

      Киношникам в этом поможет экран;

      Правителям – мудрость, а вовсе не властность;

      С зарницами в небе камлает шаман.

      Что рамки и что полотно ребятне?

      Не в поле ль том самом нестись без оглядки?

      Что рамки отшельнику-лекарю (мне)?

      Не бури ль вокруг негасимой лампадки?

      Изнасилование

      (Данное произведение не рекомендуется

      для чтения детям или впечатлительным людям

      с неустойчивой психикой)

      – У тьмы, дорогая, своя есть эстетика, —

      Сказал, подыхая, один мудрый пьяница. —

      Течёт у тебя почему-то косметика;

      Тебе подо мною – не горько ли плачется?

      Но разве тебя, подскажи, я не радовал?

      Отрыжкою пьяной, стихами дрянными, а?

      В лохмотья твои все изрежу наряды я,

      И выжгу на коже твоей своё имя я.

      Серёжки твои, погляжу я, с сердечками.

      А помнишь, я в детстве был этаким скромником?

      И помнишь ли, как загорали на речке мы?

      Не спрашивай, сам ли так жизнь свою скомкал я.

      И, знаешь, скажу напоследок я, милая:

      Я – только ступень, ведёт в ад эта лестница.

      Поэтому, вот, я, тебя изнасиловав,

      На