Забытые всеми. Елена Серебрякова

креста?

      – спросил Иволгин.

      – У вас будут удостоверения инспекторов организации и сопровождающий из французского Красного креста.

      Герр Винклер выждал пару минут, убедился, что вопросов более нет, продолжил:

      – Русская эмиграция в Париже делится на две непримиримые группировки: одна осуждает Германию за поход на восток и радеет за свою бывшую Родину; другая – ратует за поражение большевизма. Вторые представители с удовольствием идут на сотрудничество с нами. К сожалению, должен констатировать, что в Париже мы выявили около тысячи неблагонадежных и направили их в концлагерь Компьен. Триста человек выявили в южной Франции в городе Виши, тех отправили в лагерь Вернэ. Ваша задача – в разговорах не поддерживать ни тех, ни других. Подойдет любая другая основа, только не компания на востоке. Необдуманное слово повлечет попытки приобщить вас к отрядам Сопротивления или наоборот, в Русскую освободительную армию.

      – Как будем обходиться без переводчика? – спросил Кондратьев.

      – Имеете в виду ваше общение среди французов? Немецкий язык вас до Киева доведет. Так говорят в России? Запомните, немецкий язык – первый государственный язык в Швейцарии. Те французы, которые будут с вами общаться, хорошо знают немецкий. Если вопросов более нет, проводите меня до автомобиля и на том расстанемся. Завтра к вам пожалует профессор.

      – Герр Винклер, мы с вами еще увидимся? Вопросы могут появиться позже.

      – Еще не раз, Иоганн, – ответил немец, сел в свой автомобиль и уехал.

      Иволгин и Кондратьев долго стояли на улице возле дома, слишком много вопросов накопилось в обеих сторон.

      – Не надо, Дмитрий, на меня обижаться. Наша дружба проверена той, прошлой войной. А если вспомнить, как мы оказались под расстрелом, как бежали, как благодаря стараниям твоей матушки и отца Мифодия вернулись к жизни.

      – Теперь мы с тобой имеем принадлежность к Аненербе. Ты не знаешь, что такое Аненербе? От них в другие места не переводят, только на тот свет.

      – Пока мы нужны им, с нами ничего не случится. Если только между собой не заискрим. Мне Власов предлагал служить при его штабе. Считаешь, надо было соглашаться?

      – Нет, Иван. Я в Гореносово остался, не пошел с вами, потому что для меня все одно: белые, красные, зеленые, синие. Для меня есть русские люди и внешние враги.

      – Чего же тогда немцам служишь?

      – А ты?

      – Я уже говорил. Хотел разыскать сына. Ладно, скажи, дорогой друг, что такое Аненербе. А то название все произносят шепотом, да ты еще напугал.

      – Строго засекреченная государственная структура. Главный куратор – рейхсминистр Гиммлер. С января текущего 1942 года вполне официальная структура. Она наполовину состоит из научных кадров, наполовину из проверенных офицеров СС, с боку припеку такие, как мы – разовые исполнители. По исполнению разовых задач от привлеченных просто избавляются, их убивают.

      – Неожиданно! Но чем они все-таки занимаются?

      – На