Маг – хранитель Слова. Владислав Русанов

людей – все фантасты.

      – А что делать, если в нашем мире не придумали ещё лучшей легенды для мага-хранителя, чем писатель-фантаст? И не важно о чём он пишет – о ночном смотрящем или о многоруком боге. Писатели – чудаки, им многое прощается.

      – Тебе виднее.

      – Вот поэтому стань в сторонку и подожди…

      Исаев не возражал. Отошёл и прислонился к одному из сталагмитов.

      Вайс осторожно, будто находился в логове гигантских скорпионов, приблизился к кубу. Взмахнул тростью, рисуя в воздухе руну «манназ». Линии вспыхнули алым огнём и растаяли. Маг закрыл глаза и негромко запел баз слов, не разжимая стиснутых губ. Ни слухом, ни голосом он отродясь не обладал, но здесь это не имело решающего значения. Тоскливая и заунывная мелодия включала в себя две-три ноты, чередующиеся произвольным образом. На эстраде никого не удивишь, но для заклинания подходило идеально.

      Воздух сгустился над чёрным камнем и над книгой, словно линза. Сейчас Вайс уподобился Шерлоку Холмсу, который при помощи лупы отыскивает следы преступления.

      Пение стало громче.

      Пещера замерцала, будто мираж в пустыне. Несколько мгновений и сталактиты со сталагмитами превратились в мраморные колонны, расставленные концентрическими кругами на мозаичном полу. Ещё мерцание… И вот уже маг-хранитель стоит посреди светлого кабинета с дубовой мебелью и панелями под орех. Лучи солнца пробиваются сквозь плотные шторы.

      Исаев моргнул несколько раз, пытаясь истинным зрением разглядеть – в чём же подвох, когда реальность сменилась иллюзией или же всё произошло с точностью до наоборот? Безуспешно. Даже у него, мага первой категории, ничего не получилось.

      А Вайс продолжал петь.

      Кабинет сменился дольменом из угрюмых поставленных стоймя валунов, пятнистых от мха и лишайника. Следом за ним появился угрюмый каземат с кирпичными стенами, мокрыми от сбегающих ручейков воды, и ржавыми кандалами, на которых повис скелет с пробитым черепом.

      Реальность плыла.

      Неизменными оставались только чёрный камень и книга.

      Сколько времени продолжалось чародейство? Трудно сказать. Может несколько минут, а может, час.

      Наконец Вальдемар глубоко вздохнул и убрал линзу, сделанную из воздуха.

      Двумя короткими взмахами трости снова начертал символ, но на этот раз кириллический – букву «хѣръ».

      – И что скажешь? – с долей ехидства поинтересовался Исаев.

      – Это просто книга, – развёл руками Вайс.

      – Иногда книга – это просто книга… Зигмунд Фрейд. Теперь посмотреть можно?

      – Смотри… – Вальдемар будничным жестом поднял с чёрного камня книгу и протянул её другу.

      Исаев, не открывая, оглядел томик со всех сторон.

      – Качественная работа. Тонкая кожа, на сафьян похоже.

      – Надпись прочитать можешь? Что за письменность?

      – Пока не могу, – покачал головой профессор. – Могу только сказать, что письменность явно не иероглифическая. С высокой вероятностью фонетическая. – Он ещё раз внимательно оглядел