Исповедь русской американки. Валентина Попова-Блум

точно не по карману… Какие все умные, что со мной не сели!

      Купить никаких обновок не придется, в Париже буду без копейки, да еще этих моих наличных может не хватить вообще, надо будет занимать. Я опять посетовала на свою неосмотрительность.

      И приняла решение: мы приплывем обратно к группе на пляже, и я гордо выйду из лодки и пойду…

      Парень будет бежать за мной и кричать: «Мэ-эм, деньги!» – а я небрежно кину ему через плечо, как леди в кино: «Придешь в отель за деньгами!»

      Успокоившись, приняв решение казаться богатой независимой леди, способной оплачивать свои капризы, я стала созерцать бирюзовое море и вдруг заметила, что пляжа уже почти не видно.

      Я встревожилась, посмотрела на водилу велосипеда и словно почувствовала его волнение.

      И тут мой взгляд опустился с его голого торса на плавки, и я увидела, как они растут на глазах.

      Я просто взорвалась смехом – он, заметив мой взгляд, сконфузился.

      Напомню: мне было 36 лет и я была в купальнике, а посмеяться любила всегда. Страшно не было.

      В эту напряженную минуту послышался далекий звук свистка; мы взглянули в сторону пляжа, увидели движение красного флажка, и наше плавательное средство срочно зарулило к суше.

      Чем ближе подплывали, тем подробнее в деталях я представляла себе ужасную сцену оплаты услуг…

      А вышло так: мы подплыли близко к кромке воды, где дно показалось мне совсем рядом, я гордо сказала холодное спасибо, шагнула через борт и… полностью с головой ушла в глубину под воду.

      Выскочив мокрой курицей, стараясь не выйти из роли леди, пошла прочь, ожидая спиной окрик: где деньги? Никто меня на догонял и не просил. Дойдя до наших, я горячо поблагодарила распорядителя лодок и услышала от согруппников: «Мы с ужасом увидели, что тебя увезли так далеко, наш руководитель занервничал, а мы сказали ему, что ты надежный, как кремень, стойкий, правильный советский человек и вернешься без проблем».

      Но самую сильную тревогу у представителя КГБ вызвал инцидент в Париже, в Соборе Парижской Богоматери. Хотя до этого был еще один эпизод.

      Когда мы летели из Алжира в Париж, на соседнем сиденье оказался англичанин. Я попрактиковалась в английском со своим кошмарным акцентом и малым словарным запасом.

      Англичанин вызвал осуждение от нашего русского окружения, и народ удовлетворился тем, что поставили ему диагноз: «Он наркоман».

      Меня англичанин удивил, сказав, что я совсем не похожа на русскую: ни одеждой, ни обувью, ни часами.

      Надеюсь, что тот «комплимент» не был услышан руководителем или причастными к рапортам.

      Но представляете, какими мы, русские, казались европейцам.

      В Париже мы провели четыре дня. Незабываемых!

      Мы жили в недорогом отеле, нас кормили в неплохом ресторанчике в центре, куда стекались и другие группы русских туристов, даже одна группа больших деятелей советского искусства.

      Нас возили по экскурсиям, вечером было свободное время, и мы маленькими группками (поодиночке было нельзя) бегали по Парижу, экономя даже