Страж и Советник. Роман-свидетель. Алексей Грякалов

стало будто бы само собой разумеющимся.

      – Деньги у всех есть? – Спрашивал в анекдоте Президент у своих приближенных.

      – У всех!

      – А у детей есть?

      – И у детей есть!

      – А собственность за границей?

      – Есть, есть.

      – Теперь надо бы… о людях подумать!

      – Да душ бы по двести не помешало!

      И когда Президенту анекдот рассказали – по старой привычке он интересовался повседневной ментальностью, даже не улыбнулся.

      Так и есть.

      Ведь совсем немного просят помещички средней руки.

      Простым надо помогать, чтоб выжили. Не вырвутся… в потоке безвременного времени, ежевечернего новостного наката, оглушены новостями, где-то горят, тонут, спасают, но об этом почти уже не страшно узнать. А когда близко накатит волна или пожар, тогда уже некогда думать. В этом улове вселенской сети – Президент с самого начала службы знал – всегда есть недовольные силой. Они мгновенно могут собраться… их мгновенно можно собрать. Они мгновенно вырастут – соберутся, соединят усилия на своих бедных местах обитания.

      – Биополитика и биовласть! – Не унимался Лингвист.

      Президент ему даже не кивнул.

      Не столько подавляет, сколько побуждает и провоцирует – Лингвист похож на говорящего болванчика. Наверно, в шизофренической головушке просто не было закоулка для человечески неизбывного сомнения.

      Институции не генерируют власть, а отражает и превращают. От субъекта не требуется выверенное рациональное решение, должен положиться на то, что общество в основном устроено разумно. Народ скаже, як завьяже! – вдруг на мове высказался Лингвист. Народ живет-переживает… перемогается. Ему трудно ухватить все собственным разумом. Ему надо выжить. Не только нет нужды сознательно планировать поведение для удовлетворения потребностей, но нет сознания самих этих потребностей.

      А кто подскажет?

      Говорит Лингвист то, во что сам не верит? А про то, во что верит, молчит.

      Хоть раз Президента спросили про бедность студентов и нищету ассистентов? – Лингвист говорил слово бы со стороны, даже паузы делал, чтоб вслушаться. Президент и сам это знал, но вызывало раздражение, что Лингвист вещал будто бы даже со скукой как в сотый раз, даже не веря в то, что поймут.

      – Конечно, конечно… – Лингвист словно бы расслышал. – Цинический разум.

      – Собачий?

      – Гораздо хуже. Собаки по следу того, что есть.

      На кого надеяться?

      На себя, на свой ларек, на черно-белую свиноматку, на самогонный аппарат. Именно общность угрозы, неуверенности и страха есть основной факт общества риска, богатые рискуют деньгами, чиновник боится за свое место, народец рискует жизнью. Причем, страшнее страха предстает страх потери самого страха. Народ хочет свободы и боится ее, свобода, которой мы якобы обладаем в нашем выборе, объясняет усиление страхов.

      Лингвист долго