Антислова и вещи. Футурология гуманитарных наук. Алексей Нилогов

то ради этого не жалко отказаться от антиязыковой опеки, манипулирующей на непрозрачности между дословным и досмысловым (апология мысли от логоцентризма, а дословного – от мыслецентризма является страхованием от антиязыкового монополизма на истину, во имя которой можно пожертвовать даже свободой мышления). Свобода мышления для свободы мышления необходима для того, чтобы не опасаться за тот фундаментализм мысли, который служит основанием положительной дискриминации, маскирующей под себя отрицательную дискриминацию (например, толерантное отношение к гомофобии в качестве компенсации за терпимость к гомосексуальности, по сравнению с которой толерантное отношение к антисемитизму предстаёт однозначной отрицательной дискриминацией, требующей законодательной толерантности к семитизму; толерантное отношение к антисемиту гомосексуальной ориентации представляет собой компромисс между положительной дискриминацией и отрицательной дискриминацией, претендующими на голословность истины); к слову: толерантное отношение к гомофобии является примером девиантного права, граничащего с девиантной справедливостью (толерантное отношение к толерантности – это апофеоз девиантного права, сигнализирующий о том, что критика толерантного разума должна быть основана на тождествовании дискриминации и недискриминации путём игнорирования нейтральных терминов, то есть полагаясь не на свободу мысли, а на свободу воли). Эмансипация положительной дискриминации в духе критики гетеросексуального разума отвечает сверхзадаче вторичной отрицательной дискриминации тех, против которых комплементарно вопрошает положительная дискриминация79. Если нетерпимое безразличие к противоположной стороне не нуждается в своей легитимации, а только в лояльности, то следует признать нейтрализацию нетолерантности тем компромиссным решением, которое не различает между свободой мысли и свободой воли. Право на нетолерантность – это разновидность не столько девиантного права, сколько девиантной справедливости, определяемой отнюдь не политкорректно, а посредством бессознательной мотивации, когерентной юридическому бессознательному. Язык политкорректности («политкошерности»?) представляет собой антиязыковой феномен, препятствующий воязыковлению того, что взывает из утробы неполиткорректности, находя выражение в девиантном мышлении, которое в свою очередь компрометирует свободу мысли. Если свобода мысли противостоит свободе воли, принуждая к паритету недеяния, то свобода слова становится единственным средством обнаружения несправедливости, которая, словно хамелеон, толеранствует не вопреки справедливости, а вопреки праву. Девиантное право – это право на бесправие в условиях свободы воли, канализируемой свободой мысли в свободе слова.

      39

      Антимышление. Это мышление на антиязыке, альтернативном неантиязыковому, которое не исключает язык, а рискует им ради него самого;

79

См.: Кон И.С. Человеческие сексуальности на рубеже XXI века / Кто сегодня делает философию в России. Т. II / Автор–составитель А.С. Ни-логов. – М.: Аграф, 2011. – 528 с. – С. 339–354. См. также: Кон И.С., Ни-логов А.С. Я не знаю, что такое «половые извращения» (беседа А.С. Ни-логова с И.С. Коном) / Российский сервер геев, лесбиянок, бисексуалов и транссексуалов. URL: http://www.xgay.ru/science/kon/interview/kon_ nilogov_2007.html.