Вдали от городов. Жизнь постсоветской деревни. Коллектив авторов

социальный порядок». Меня крайне изумлял вопрос, повторяющийся почти при каждом новом знакомстве: «Из Питера? О, у меня там свояк (друг, сестра, знакомый и т.п.) живет. Не знаешь?» Завязывающиеся отношения отчего-то требовали подкрепления в виде общих социальных сетей. Возможно, при наличии общих знакомых наши отношения приобрели бы некое новое качество, например, стали бы более доверительными.

      Социальный контроль как эффект прозрачности и открытости, согласно нашему эмпирическому материалу, не рассматривается как проблема. В качестве примера приведу цитату из интервью с девушкой, живущей в гражданском браке. Интервьюер спрашивает ее о том, как в деревне относятся к подобной практике, на что она отвечает: «Вот в городе на это нормально смотрят. Тут уже стали очень много разговоров: “Вот, как они будут вместе жить? Они не расписались!” В сентябре тут одна меня остановила, вторая: “Лена, вы расписываться-то собираетесь?” (…) Со стороны очень смотрят» (жен., 1982 г.р., учительница). Информантка фиксирует давление окружения. Безусловно, в данном случае можно говорить о некой регулирующей и норматизирующей функции социального контроля в деревне, однако он отнюдь не обладает безоговорочной принудительной силой –регистрация брака не была ускорена. Очевидно, в этой связи нет и откровенного сопротивления контролю – с ним тем или иным способом уживаются.

      Более проблематичным и неоднозначным мне видится другое представление об особенностях деревенских отношений – идея о взаимной поддержке и сплоченности сельского сообщества (или даже «дружбы» – как это прозвучало в одном из процитированных выше отрывков из школьных сочинений). В социологической литературе довольно часто сельское сообщество представляется прежде всего как плотная социальная сеть. Существует множество исследований, посвященных социальным сетям деревни (например, Штейнберг, 2002; Великий и др., 2000 и пр.). Иногда даже складывается ощущение, что это единственная перспектива ее понимания, и деревня – это в первую очередь сетевое общество. При общей полезности такой концепции, во многом объясняющей специфику социальной жизни в деревне, у нее, на мой взгляд, есть проблемные зоны, требующие либо некоторого прояснения, либо общей смены концептуального фрейма. Так, схема сетевого анализа для объяснения качества сетей предполагает обязательную их категоризацию. И чаще всего рассматриваются семейные сети поддержки (например, Великий и др., 2000:86–87). При этом семейные связи расцениваются как основополагающие, базисные, которые затем расширяются за счет социального капитала семьи и дополняются сетями, вырастающими на «основе общности биографий (сеть земляков, одноклассников…), на базе производственных отношений, на основе общности досуга» и пр. (там же, 87). В деревне, в ситуации совмещения социальных статусов и ролей, мне представляется неэффективной и даже бессмысленной категоризация социальных сетей, ибо в сельской практике практически