Вера в сказке про любовь. Евгения Чепенко

мазать, чехол натягивать, волосики на бюгудю навинчивать, с каблучков не падать. И все ради чего? Ради строго распланированного секса с Динозавром? Нет. Я внезапности хочу и долго лениво валяться на кровати.

      – Эх ты, – махнула рукой Карина, но все-таки заулыбалась.

      В десять лет девочки мечтают о любви вечной, в пятнадцать – о любви преданной, долгой и красивой, в двадцать – о страстной, фееричной и всепоглощающей, в тридцать о любви мечтать надоедает.

      В недрах Кариночкиной сумочки голосом Фомина зачирикал телефон.

      «Ла-ла-ла. Все будет хорошо», – надрывался аппарат, пока хозяйка отчаянно пыталась добыть его из хитросплетения многочисленных, якобы привносящих в жизнь женщины и эстетику, кармашков. Наконец злостная трубка нашлась, и Карина сладко промурлыкала:

      – Да, Жорж? Конечно, все готово. И я договорилась о скидочке. – Она рассмеялась словам собеседника. – А ты мой мужчина. Уже собираюсь и бегу.

      Я поднялась из-за стола, дошла до буфета и включила чайник.

      – Жорж?

      – Он самый. Мужчинка мой.

      – Не, я не о том. Жорж?! – меня начал душить смех.

      Карина пожала плечами.

      – Все по теории. Шкаф зови тумбочкой, тумбочку зови шкафом. Вот был бы он под два метра – был бы Жориком или котиком. Уменьшать и ласкать то, что и так до тебя уменьшено природой и обласкано любимой мамой, нельзя. Вот Хуан вполне сойдет на зайчика.

      – На кролика он сойдет. – Я прошла вслед за подругой в коридор и наблюдала, как она, матерясь, втюхивает ноги в изящные босоножки на тонком высоком каблуке.

      Справившись с туфлями, она выпрямилась и одернула платье.

      – Я поскакала. А ты все ж подумай о Динозавре. В конце концов, не жениться ж ты на нем собралась.

      – Замуж выходить, – поправила я.

      – Это в позапрошлом столетии бабы замуж выходили, а нынче мужик пошел не тот. Теперь мы женимся.

      – Тьфу на тебя еще раз. Не хочу. Я женщина ранимая, вдруг влюблюсь, а он бросит, предаст и растопчет мое нежное девичье сердечко.

      Карина сурово нахмурилась, глядя на мое деланно серьезное выражение лица. Не выдержали мы одновременно, рассмеялись.

      – Ладно. Пока, нежная барышня.

      – Счастливо, умудренная женщина.

      Я закрыла дверь и направилась на кухню, проверить действия объекта. Объект спокойно дремал на диване. Я пожала плечами и задумалась о планах на воскресенье.

      Воскресенье

      Я глубокомысленно созерцала лысину Рудольфа Альбертовича и остервенело грызла нижнюю губу.

      – Доченька, а как дела на работе? – попробовала разрядить обстановку мама.

      – Нормально. – Голос слегка сорвался на визг при ответе, отчего Альбертович, и без того напряженно сидящий напротив, подпрыгнул.

      Мама протянула руку и успокаивающе что-то там под столом лысому погладила. Я понадеялась, что ладонь или, на крайняк, коленку. Лысому помогло не очень, дергаться меньше он не стал.

      – Как Карина?

      – Хорошо.

      В комнате вновь воцарилась гнетущая тишина.

      Когда