Полёт на трапеции. Марк Шехтман

накрывали страсть и тишина.

      Я в интересах истины не скрою:

      Он был умней, талантливей – она.

      Их разные обслуживали Музы.

      Им нравились условия игры.

      Средь множества дуэтов и союзов

      Они не худшим были. До поры…

      До той поры, когда она однажды

      Пропела, будто складывала стих:

      «Любить достоин далеко не каждый.

      Здесь я одна люблю за нас двоих!»

      Тогда с высот мужского первородства,

      Иронией припудривая гнев,

      Он пошутил, что бесы превосходства

      Предпочитают перезрелых дев.

      И вздор амбициозного скандала

      Сдул с бабочки нежнейшую пыльцу…

      Любовь померкла, съёжилась устало

      И побрела к унылому концу.

      Не стало ни звонков, ни посещений,

      Ни тихих посиделок под луной.

      Он стёр инициалы с посвящений,

      Она сожгла поэму «Мой герой».

      В своих обидах каждый был упорен,

      И каждый залатал дыру в судьбе,

      Но почему-то ищет до сих пор он

      В её стихах хоть строчку о себе.

      Смятенье слов, прекрасное до дрожи,

      Метафор золотистый звукоряд

      – всё это не ему теперь! – и всё же

      Он примеряет их чужой наряд.

      И будто на мгновение воскресли

      Звезда, любовь и запустелый дом…

      Кольнёт в груди – а может быть? а если? —

      И аж до слёз смешно ему потом!

      Кольцо Соломона

      Дорогая, в час пик ошибись как-нибудь континентом!

      Мы с тобой забредём в ресторанчик на рыжей горе.

      – Мир входящим! – приветливо, с тысячелетним акцентом

      Скажет старый еврей при мобильнике и кобуре.

      За горою Стена, сохранённая верой и горем.

      Всё вернулось на кру́ги, но сколько же было кругов…

      А на юге – послушное голосу Господа море,

      Что спасало народ, переживший врагов и богов.

      Где все эти цари, фараоны, халифы, эмиры,

      Превзошедшие прочих в жестоком своём ремесле?

      И следа не найдёшь… А судьба и история мира

      По тропинке плетутся на старом ушастом осле.

      Так давай не спешить. И пускай на кольце Соломона

      «Всё проходит» написано, грусть отложи на потом.

      Может быть, и не всё – если я дожидаюсь влюблённо

      Рук твоих и шагов, как и в тысячелетии том.

      Ну, допустим, пройдёт… А пока мы побудем с тобою

      Вот за этим столом, где сошлись мировые пути,

      И бокалы допьём, и пойдём за ослом, за судьбою

      По тропинке наверх – и кто знает, что ждёт впереди?

      Аптекарь

      Лечит здесь людей не лекарь. Много лет подряд

      Пользует селян аптекарь – шапочка, халат,

      В пятнах старческие руки, будто пролит йод,

      И к нему со всей округи сходится народ.

      Плохо людям – хрип да кашель, заложило грудь —

      Просят порошков и капель хоть каких-нибудь.

      Он им, словно детям малым (без толку, хоть плачь!),

      В сотый