Любовь по обмену. Разрешите влюбиться. Лена Сокол

Перевожу я, победно вздергивая бровь. – Или уже хочется бежать в МакДональдс? Ты только не рыдай. – Приступаю к еде. – У моих родителей все строго – не съел, из-за стола не выпустят.

      Джастин растерянно кивает и честно пытается съесть, а папа собственным примером показывает ему, как нужно прикусывать хлебом. Мне, конечно, жалко парня, но внутри все торжествует.

      – Челси говорила, что у вас в основном едят крем-суп или куриный с лапшой. – Замечаю я. – Но попробовать борщ было ее мечтой.

      – Глупая мечта. – Не глядя на меня, ворчит американец.

      – Привыкай. – Ухмыляюсь. – Здесь не будет никаких бургеров и картошки фри. Разве что только… арахисовая паста. Но только за хорошее поведение.

      – Твоя мама… сама все это приготовила? – После минутной паузы спрашивает он.

      – А ты видишь здесь прислугу? – Откладываю ложку в сторону. – Конечно, сама.

      Челси говорила, что ее мать давно не готовит сама. Все делает приходящая повариха. Кстати, у них в Америке принято добавлять сахар почти во все блюда, даже в супы и в салаты. Ох, и нелегко придется Джастину, если ему придется здесь задержаться. Кулинарный пыл моей матери не под силу унять никому.

      – Оливье. – Мама бухает на плоскую фарфоровую тарелку здоровенную ложку салата. На свободный край кладет «шубу». – Селедка под шубой.

      – У вас это называется Russian salad. – Усмехаюсь я, видя смятение в пронзительных синих глазах американца. – А вот это красное, это «шуба».

      – Выглядит странно, а пахнет просто ужасно. – Признается он вполголоса.

      Ему еще крупно повезло, что мои родители его не понимают.

      – Ты ешь, ешь. – Подбадриваю я. – Тебе понадобятся силы, чтобы пережить русскую зиму.

      – Нет уж, спасибо. – Его вилка зависает над салатом в нерешительности.

      – И не забывай хвалить, маме это важно. Иначе, я не скажу тебе, где у нас находятся фастфуд-рестораны.

      Бросив на меня злой взгляд, Джастин кладет салат на кончике вилки в рот. Жует медленно, осторожно, будто липкую ириску вот рту перекатывает.

      – Вкусно? – Спрашивает мама. Она в приятном предвкушении: если парню понравится, она в самое ближайшее время познакомит его с винегретом, салом и гречкой. Последнюю и вовсе многие из американцев и в глаза-то не видывали.

      – Йес. – Неуверенно кивает Джастин, но после того, как во рту у него оказывается «селедка под шубой», выражение лица парня заметно меняется.

      – Только попробуй, выплюнь. – Предупреждаю я. – Глотай, если хочешь жить. Папа такого не простит.

      – Может, надо было пельменей сварить? – Переживает мама, глядя, как парень силится проглотить непривычный для него продукт.

      – Завтра. – Улыбаюсь я.

      А сегодня пусть сполна вкусит безвыходность своего положения.

      – А какие у вас национальные блюда, Джастин? – Спрашивает отец.

      Парень беспомощно устремляет взгляд на меня. Так уж и быть, переведу ему вопрос.

      – Какие национальные блюда в Штатах?

      – Э… хм… – на его