Желтое окно. Михаил Юрьевич Третьяков

умоляю! Ну изучили мы особенности формирования двух групп и каким образом между ними выстраивались социальные взаимодействия. Что ты так завелся-то? В этом же нет ничего криминального, а вот то, что делал Сергей Иванович, недопустимо.

      Она замолкает и смотрит на меня. Я не знаю, что ей ответить. Роюсь в воспоминаниях, чтобы хоть что-то возразить, но ее доводы и логика безупречны.

      Сомнение – это мой лучший друг и злейший враг. Не сомневаются только люди, которые ничего не знают и ничего не хотят, коих в настоящем городе, увы, сейчас большинство. Она зародила во мне подозрения в том, что Сергей Иванович сказал мне правду, – следовательно, не исключено, что правду говорит она.

      Я не знаю, во что мне сейчас верить, и в воспоминаниях ищу хоть какую-то зацепку, чтобы вывести ее из равновесия и заставить сказать правду – только так, а не иначе. За месяцы дождя, несмотря на наши редкие встречи, я отчаянно пытался понять, чего она хочет и о чем думает, старался приблизиться к ней, но она пресекала все мои попытки. И в то же время смогла нащупать и уяснить, что́ может беспокоить меня, вызывать сомнения, хотя ни разу мы не говорили о моем заведующем. Откуда она черпала информацию?

      И я неожиданно понимаю. Мне становится так смешно и обидно, что хочется заплакать. Как же я это проглядел? Но это понятно: я слишком был сфокусирован на решении проблемы дождя и не замечал ничего вокруг. Вот оно, ее слабое место, и теперь мне ясно, почему она решила встретиться и сейчас пытается выкачать из меня информацию. Но я уже знаю, что необходимо сделать мне. Нужно рассказать ей о том, что произошло на цитрогипсовом огороде: только правда может открыть правду, ложь всегда порождает ложь.

      – Мне трудно сформулировать и объяснить, что произошло, но я постараюсь.

      – Ты – и не можешь объяснить? Не смеши меня.

      И я начинаю рассказывать ей о вчерашнем дне:

      – Вчера утром я позвонил Ане, потому что она собиралась ехать со мной на цитрогипсовый огород, но она почему-то не ответила. И тогда я решил ехать один. На нашей площадке в здании лаборатории я обнаружил Котовского, который повторял речитатив, составленный тобой. В бойлерной оказался подвал, а внизу – низкочастотный генератор сигналов – установка, генерирующая инфразвук на определенной частоте, которая приводит к усилению смысловой нагрузки текста, касающегося воды. Как оказалось, самое страшное – это то, что если в любое предложение вплести правду, понятную и доступную всем, то и остальная смысловая часть для слушателя автоматически становится правдой. Когда я спустился вниз, Аня лежала на полу без сознания, и я поднял ее наверх. Ребята рассказали, что настройка инфразвука проводилась Сергеем Ивановичем.

      В институте мы встретились с шефом, и он объяснил мне, что изначально разработал прибор, который позволял выделять людей с высокими интеллектуальными способностями. Затем ему предложили участвовать в междисциплинарном проекте по отбору гениев, но, чтобы отличить их от больных, поскольку частоты колебания ритмов головного мозга и тех и других достаточно близки, необходимо