Желтое окно. Михаил Юрьевич Третьяков

но разделяющая преграда и разница между ними настолько существенны, что их не преодолеть.

      Я молчу и жду, когда она снова задаст вопрос, зная, что она сама же и начнет на него отвечать, а мне придется лишь направлять ее по ложному следу, путать, сбивать, чтобы она не догадалась об истинной причине, почему я попросил Сергея Ивановича отдать нейтрализатор ей.

      – Я еще раз спрашиваю: почему ты попросил передать это мне?

      Мхатовская пауза затягивается. Я думаю о том, есть ли смысл продолжать эту игру, поддерживать в Ольге это чувство неопределенности. Чтобы в итоге что? Всё равно сказать то, что я решил. И тогда я начинаю выкладывать свою ложную правду или правдивую ложь – кому как нравится больше, но смысл от этого не меняется.

      – Понимаешь, это был единственный способ вывести тебя на откровенный разговор. Я ведь уже давно всё знаю, и не надо сейчас задавать мне вопрос «что?». Это ты руководишь группой специалистов, которые отслеживают изменения в поведении людей в условиях дождя. Ты составила текст, используемый для программирования поведения. Конечно, из-за твоих смен фамилий мне было трудновато, но по базам я всё же просмотрел все твои статьи. Вот честно, никогда бы не подумал, что филологические знания можно применять таким образом. Оказалось, что, основываясь на языковых шаблонах и сигналах тела, можно изменять поведение человека, трансформировать убеждения и лечить психологические травмы. Это действительно неожиданно, и теперь мне понятно, почему Сергей Иванович говорил так о тебе.

      – Вы говорили обо мне?

      Спохватываюсь, что могу сболтнуть лишнего и придется объяснять, в каком контексте, а он был таков: «Ты ведь понимаешь, насколько вы разные? Ты никогда не сможешь с ней быть… Она ведь совершенно чужой тебе человек!.. Ты хочешь променять свою свободу, свой интеллект на свободу женщины, о которой ты не знаешь по большому счету ничего?..» И я осознаю, что и он догадывался о ее роли во всей этой истории с инфразвуком. Он же сам мне говорил: «В городе работает несколько групп ученых, которые не знают ни о том, чем занимаются другие, ни о том, кто входит в эту группу. По почте просто присылаются задачи, на решение которых нацеливается коллектив».

      Соберите в одном городе несколько десятков талантливых ученых, специалистов в своей области, и вы думаете, они не догадаются о том, кто и чем занимается? С другой стороны, догадки – это всего лишь догадки.

      – Так и что вы говорили обо мне? – повторяет она свой вопрос.

      Я придумываю на ходу:

      – Он сказал мне, что вы не та, кем кажетесь на самом деле.

      Она польщена. Женское самолюбие – как же легко на нем играть! А во мне продолжает бороться иррациональное чувство к ней с пониманием того, что я другой, что, несмотря на какие-то сближающие нас моменты, она символизирует и олицетворяет то, непримиримым противником чего выступаю я.

      – То есть ты попросил его отдать нейтрализатор мне, чтобы я вышла с тобой на откровенный разговор?

      – Я не был уверен до конца.