Ванечка и цветы чертополоха. Наталья Лазарева

вы непорядочный парень?

      – Нет, непорядочный. Я же работаю в правоохранительных органах. Там порядочные ребята без шрамов на душе и теле не работают.

      – Что в правоохранительных органах нет женатых мужчин? Зато вы смелый.

      – Никакой я не смелый. Я просто везучий на всякую хрень. И вообще речь не обо мне.

      – Тогда чего вы ко мне лезете с поцелуями, если я о вас разговаривать не должна?

      – Прости. Минутная слабость. Я уже давно не лезу.

      – Да. Как раз с этого утра больше ни разу не приставали.

      – А что, надо?

      – Нет.

      – Вот и не напрашивайся!

      Мила встала и отошла от него подальше, повернувшись спиной.

      – Расскажи мне лучше, где и на кого ты учишься. Это для протокола, а не для меня лично.

      Она обернулась.

      – Для вас лично я бы слова больше не сказала.

      – Да? А я надеялся ещё много слов от тебя услышать. Мне с тобой завтра часа четыре в одной машине сидеть.

      – Можете и не сидеть. Вас никто не заставляет.

      – Так. Ну, всё. Хватит! А то я за себя не ручаюсь.

      – Что, бить будете?

      – Да. Ремнём по заднице. И кто знает, куда это меня заведёт.

      Он подошёл к ней вплотную. Она вздёрнула подбородок и вызывающе уставилась ему в глаза. Он смотрел на неё и думал: «Вот сейчас бы я тебя, язва, расцеловал. Да ты, похоже, только этого и ждёшь. Но нет, не дождёшься! Сначала: поцелуй меня, – а потом: но ты ведь обещал не трогать! Не на того напала!»

      Он отошёл от неё к плите, возле неё стояли тарелки с остывающей едой. Евгений Фёдорович подхватил их и перенёс на стол, а бумаги положил на свободный стул. Подошёл к Миле и со словами: «Ни слова больше, а то аппетит и так испорчен», – нежно в поясницу подтолкнул её к столу. Она повиновалась, но ела так, словно уговаривала себя перед каждым кусочком проглотить его. К нему аппетит вернулся, стоило только приняться за еду.

      – Мила, ты хорошо готовишь. Вкусно, – жуя, сказал Палашов.

      – Мы ведь живём с мамой вдвоём. Рассчитывать больше не на кого. Или я готовлю, или она. Я её подменяю иногда.

      – А с папой ты часто видишься?

      – Можем видеться несколько дней подряд, а можем не встречаться месяца два. Но я звоню ему в любое время дня и ночи. Мама с ним чаще видится, чем я. Они любовники, с самого начала, сразу после развода. Смешно только, что они зачем-то это скрывают от меня. Но, конечно, я всё знаю. Правда, им ничего не говорю, поэтому они, наверное, думают, что им удаётся держать меня в неведении.

      – Забавно – развестись, чтобы оставаться любовниками. – Палашов улыбался.

      – Они друг друга очень любят. Но, когда были женаты, ссорились почти каждый день. Мама очень ревновала папу к работе и ко всему без разбора. Как только они развелись, эти безобразные ссоры почему-то прекратились. Знаете, как будто чувства остались, а права на глупости отобрали.

      – Ну вот. А ты говоришь – жениться. Прекрасный пример, что не стоит этого делать. Если бы я женился на всех, с кем встречался или жил… Я скорее бы женился на Кирилле Бургасове – это мой коллега – или на работе, или на кодексе. Это более постоянные мои партнёры.

      – Не