Право на меч. А. Л. Легат

руки для защиты. Я схватил его ведущую – правую.

      Два удара по касательной обожгли мне щеку – раз и челюсть слева – два.

      «Хруп!» – щелкнул сустав в чужой руке.

      – А-и-и-и! – завизжала грузная туша.

      Я толкнул врага в угол и выплюнул:

      – Уж точно не из Воснии!

      Заплывший урод пытался бормотать и, кажется, уже не сопротивлялся. Меня окликнули со спины:

      – Лэйн, эй…

      Потом. Эта мразь все еще стояла на ногах. И не думала извиняться.

      – Ыг-х-х! – Слезы текли из его здоровенного носа.

      Я вжал его в стену левой, расписывая лицо правым кулаком. Хрясь. Бум! Хруш. Так хрустело гнилое дерево, когда чужой затылок впивался в доски. Я бил, пока толстые руки не повисли плетьми. Бил до тех пор, пока кровь не стала стекать на жирную шею.

      – Лэйн! – крикнул Рут.

      – Да все, все, – выдохнул я, позволив врагу сползти по стене. Я знал, как калечить людей, – урод еще дышал.

      Обернувшись, я надеялся на нового врага. Поднял кулаки выше для защиты, сдул волосы с лица. Сами растрепались или кто-то схватил за них? Не вспомнишь.

      Углы плыли, голова кружилась. Забегаловка почти опустела. Лишь скрипела раскрытая уличная дверь. И подвывали местные хамы.

      – Скатертью дорожка! – прикрикнул Рут. – Поплачьтесь вашим матушкам!

      Кажется, ему подбили скулу и челюсть. Худший на свете друг – Лэйн Тахари.

      Я твердым шагом дошел до связки мечей, поднял и стал вешать на пояс. Чего-то не хватало.

      – Ну что, скоты? – огрызнулся я, обведя взглядом эту выгребную яму. – Кому еще интересно знать, откуда я родом, а?

      Забегаловка молчала, если не считать жалобных всхлипываний и гнусавого воя за столом, где мы обедали.

      – Или, может, хотите спросить, мои ли это мечи? Чего молчите?

      – Ух-ху-ху, – плакал и шмыгал носом кто-то перед сапогами.

      Я не утихал:

      – А про коня разведать не желаете, добрые люди?!

      Посмотрел под ноги, где тихо скулил рябой восниец.

      – Может, тебе интересно? – я дернул подбородком в его сторону.

      Рябой отчаянно затряс руками и головой, не переставая скулить.

      – Выходит, – я залез в свой кошелек и поискал там серебро, – я на все вопросы быстренько ответил, и новых нет…

      Рут предусмотрительно молчал и собрался быстрее меня – уже стоял на выходе с пожитками. Я бросил монеты на упавший стол.

      – И не говорите, что я не плачу по счетам. Две монеты за выпивку и обед. Ты запомнил, будешь свидетелем? – я снова обратился к рябому.

      Тот заскулил и отчаянно закивал. Видимо, какие-никакие мозги у него все же водились. А может, дубинка работает в обе стороны: делает из головастых дурачье, а из дурачья – ученых.

      Из забегаловки мы вышли в спешке. Чудо, что не пришла подмога. Чудо, что не отыгрались на наших скакунах – видимо, жизнь дороже мести.

      – Вот и подрались, как ты и хотел. – Я потрогал щеку. Больно, зараза. – Доволен? Теперь ты оставишь меня в покое?

      – Не то чтобы я именно этого ждал или на то надеялся, –