Летняя любовь. Подарочное издание дачных историй от Аси Лавринович. Ася Лавринович

Никита, самодовольно поглядывая в мою сторону. – План с айподом сработал?

      – На что ты намекаешь? – насупилась я. И, наверное, в ту секунду ужасно покраснела.

      – Чем вы тут занимались?

      – Да тебе какая разница?

      Я вспомнила, что Марк поцеловал меня в макушку, и дыхание снова перехватило. Никита, пиная попадавшиеся на пути воздушные шары, подошел к огромному окну и уселся на подоконник.

      – Сейчас встретил Лидочку в коридоре, – недовольным тоном начал Яровой. – Она мне уже расписала, какая замечательная олимпиада по физике будет в нашу смену в лагере и как она рада, что я еду защищать честь нашей гимназии.

      – Ой-ой. – Я приложила ладонь к щеке, будто у меня только что страшно разболелся зуб. Так вот зачем меня искал Никита.

      – Ты с ней до сих пор не поговорила, да?

      Я покачала головой:

      – Прости.

      – Так и думал.

      – Но я обязательно выполню свою часть договора! – горячо заверила я. Не люблю быть обязанной. – Если пообещала, значит, сделаю. Ты меня хорошо знаешь.

      – Хорошо знаю, – странно усмехнувшись, согласился Никита.

      Я стояла напротив и смотрела на Ярового. Вспомнила, что когда-то он был единственным человеком, которому я могла рассказать все на свете. И почему-то именно он находил в утешение те самые слова, которые я ждала.

      – Мне просто в эти дни совсем не до этого было, – зачем-то сказала я. И если Яровой решит, что сейчас я имею в виду наши непонятные зарождающиеся отношения с Марком, я его придушу.

      Думала, Никита, как обычно, проигнорирует мое оправдание, но он спросил:

      – Что-то случилось?

      – Ты что, не читаешь школьное «Подслушано»?

      Никита рассмеялся.

      – На фига мне это? Ты бы еще спросила, смотрю ли я «Пусть говорят».

      И его насмешливый тон вернул меня в реальность. Слишком большая пропасть образовалась за эти два года между нами. Придется рассказать Никите то, о чем мне пока говорить не хотелось. Судя по всему, Яровой решил, что под «мне было не до этого» я подразумевала флирт с Василевским, а не свалившуюся мне на голову Катерину.

      – Ладно, забей! – вздохнула я, отыскивая свой рюкзак.

      Возможно, на моем лице отразилось разочарование, потому что Никита все-таки поинтересовался:

      – Нет, Вер, серьезно. Все в порядке?

      Я замерла на месте с тяжелым рюкзаком в руках. Рассеянно скользнула взглядом по расслабленной позе Ярового, по бордовым портьерам, по разноцветным связкам шаров… А птицы за окном стали кричать еще пронзительней.

      – Да, все хорошо, – наконец ответила я. – Завтра же поговорю с Лидией Андреевной.

      Закинув за спину рюкзак, первой вышла из актового зала.

* * *

      Яркий свет софитов похож на слепящее июльское солнце. У меня слезятся глаза, а когда я спускаюсь со сцены, охватывает какое-то полудремотное состояние. Будто я на самом деле не в гимназии, а в огромной пустыне. Болит голова, хочется пить, а пылинки, кружащиеся в лучах прожекторов, – маленькие песчинки. И звезды, которые накануне мы с Иркой вырезали из фольги, раздвоились, усыпали весь потолок актового зала… Кажется,