Летняя любовь. Подарочное издание дачных историй от Аси Лавринович. Ася Лавринович

склонилась через меня к Селезневой. Иногда подруга напоминала мне Андрея Малахова в поисках интриг и сенсаций. – Мне очень нравится Пирожков!

      Мы с Ирой одновременно уставились на сцену и разыскали взглядами Пирожкова – единственного парня, который согласился участвовать в постановке. Грузный одноклассник стоял возле кулис и с задумчивым видом грыз ногти.

      – Мм, – промычала Ирка.

      – Да! – Леля была такой взволнованной. – На самом деле так хотелось принять участие в постановке! Я на все ваши репетиции ходила. И звезды с утра помогала Пирожкову вешать. Мы даже пару раз плечами нечаянно столкнулись.

      – Ну с ума сойти! – покачала головой Ира, пытаясь сдержать улыбку.

      – Моя бабушка тоже любит «Маленького принца». Она мне в детстве его все время перед сном читала. Еще бабуля пообещала, что обязательно придет на постановку, пусть даже я в ней не участвую.

      Меня еще сильнее тряхнуло. Щеки пылали огнем. Кому какая разница, принимаю ли участие в какой-то постановке я? Никто никогда не придет посмотреть на меня со сцены. Никто даже не в курсе, что я на эту сцену выйду. Тогда я стянула с шеи свой желтый шарф и отдала его Леле. Та растерянно захлопала глазами.

      – Держи, тебе нужнее участвовать в этой постановке, – сказала я.

      – Вер, ты чего? – удивилась Ира.

      – Я себя неважно чувствую. А вдруг не успею выздороветь к концерту?

      Селезнева сияла.

      – Ой, Верочка, правда? Вернее, ты не подумай, что я радуюсь тому, что ты заболела!

      – Ты что! Я так не думала. Мне правда сейчас не до этого концерта. А бабушка будет тобой гордиться.

      Ира продолжала удивленно на меня смотреть, а Леля уже наматывала на шею шарф.

      Когда Селезнева убежала на сцену, Ира спросила:

      – Когда ты уже забудешь тот дурацкий пост в «Подслушке»?

      – Наверное, никогда, – сказала я. Глаза снова заслезились. Я громко чихнула.

      – Вера, будь здорова! – выкрикнул Даня, которому пришлось выступить в роли осветителя. Тут же неподалеку от сцены слонялась Циглер. Завуч заставила ее принять участие в общественной жизни гимназии и поручила отвечать за декорации. Правда, нам с Иркой все равно приходилось все делать за Амелию.

      – Спасибо! – громко, насколько это позволяло больное горло, ответила я Дане.

      – Вер, ты что, заболела? – подскочила к нам с Ирой Люся в костюме Лиса.

      – Похоже на то.

      Ирка поднялась с кресла и, словно режиссер, гаркнула:

      – Замена! Начинаем репетицию!

      Растерянная Люся, пожелав мне скорейшего выздоровления, тоже поплелась к сцене. Пирожков в шапке с очками пилота бубнил свой текст. Леля уже высокопарно произносила свои слова. Я снова шмыгнула носом.

      – Иди ты уже домой, – посоветовала Ирка. – Сейчас своими бациллами всех здесь заразишь! А мне надо Даню дождаться, теперь он ключи забыл. Голова садовая!

      – Не могу уйти! – запротестовала я. – А если Лидия Андреевна в зал явится? Я же за это отвечаю.

      – Не явится! А если и придет, я ей все объясню.