Под теми же звездами. Андрей Ренников

рот рукой, прервала собеседника княгиня, – я это прекрасно понимаю. Да в сущности против астрономов я ничего не имею. Наоборот, я даже, если хотите, люблю астрономию, а… это очень интересная наука. Например, каналы на Марсе и тому подобное: всё это очень и очень занимательно, если только это всё правда, что пишут. А, кстати, где ваш астроном? Вы мне его представляли?

      Петр Леонидович оглянулся.

      – Как же, княгиня, представлял; конечно, представлял! Вот как раз он, около дверей залы, разговаривает с курсисткой – Ниной Алексеевной. Вы помните Нину Алексеевну? Она дочь заведующего редакцией «Набата» – Алексея Ивановича Зорина. Тоже очень талантливая курсистка филологичка, интересуется психологией и педагогикой.

      – Помню, да, да… – протянула княгиня. – Ну, что же, пусть и астроном присутствует, я согласна; только начните, пожалуйста, скорее, а то к одиннадцати часам я распорядилась подавать ужин.

      Петр Леонидович молча поклонился и побежал в зал. Он подходил, семеня ножками, то к одному, то к другому из присутствовавших и бросал каждому из них по несколько фраз. Затем при помощи горничных он стал устанавливать около стен кресла и приглашал публику усаживаться. Все как-то неловко подходили, стараясь забраться в наиболее отдаленные углы, причем многие удачно забивались в сторону, уютно устраиваясь за корзинами с цветами. Петр Леонидович один только чувствовал себя легко и свободно; правда, солидная сосредоточенность не покидала ни на минуту его лица; но это, конечно, было понятно: слишком уж почетна и ответственна была та роль организатора «Общества любителей психологии», роль, которою облекла его меценатка-княгиня, знавшая Петра Леонидовича уже давно и всецело доверявшая ему: он репетировал ее барышень по истории, географии, физике, математике, русскому и Закону Божьему, по каковым предметам обе княжны были особенно слабы в течение всего гимназического курса.

      Посреди залы поставлен был ломберный стол, на котором разложили несколько листов писчей бумаги и карандаши. Недалеко от стола сидела, слегка выдвинувшись вперед, сама Шаталова, а вблизи нее суетился Петр Леонидович.

      – Ну, что же, откроем заседание? – предложила наконец нетерпеливо княгиня, видя, что Петр Леонидович суетится уже напрасно и не может успокоиться около стола, то беспричинно передвигая бумагу, то рассматривая поочередно на свет очиненные карандаши.

      – С удовольствием… – ответил торопливо Петр Леонидович, поднимая руку и проводя ею по своим волосам, обстриженным под ежика, – можно и начать. Я, господа, – обратился он к присутствовавшим, – хочу вам сказать всего несколько слов по поводу образования нашего кружка, для которого любезная хозяйка дома, княгиня Полина Михайловна, гостеприимно предложила раз в неделю свое помещение. Да, господа, так прежде выбора председателя и секретаря я думал бы указать вам на те причины и цели, которые руководили организаторами «Общества любителей психологии». Уже Аристотель, господа, интересовался психологией,