Под теми же звездами. Андрей Ренников

сотрудников, просто ужас! И каждый день приходят новые, просятся: отбою нет.

      Кедрович сочувственно кивнул головой.

      – Ах, и не говорите, – махнул он рукой, – где нет этих курьезных типов? У нас в Петербурге от них прямо-таки не отвяжешься. Поверите ли, даже бывшие провинциальные редакторы и издатели – и те чуть ли не на репортерские места просятся.

      Веснушкин смутился, так как этим ответом его самолюбие было немного задето. Однако, Кедрович сделал вид, что не заметил этого, и продолжал:

      – Я, видите ли, на ваше предложение о сотрудничестве могу ответить так. Много писать я не обещаю, так как сейчас издательство альманахов «Земля и Небо» заказало мне к будущему году роман листов в 20 печатных. Поэтому я вообще занят по горло. Ну, а иногда, раза три в неделю, я могу давать, пожалуй, по фельетону. Иногда и к воскресным номерам приготовлю нижний критический фельетон о современной литературе. Каждый же день не просите: право не могу, уверяю вас.

      Веснушкин немного оторопел.

      – Как можно!.. – ответил испуганно он, – я вас, Боже сохрани, не принуждаю. Раз вы заняты романом, то разве можно так утруждать себя? Даже три раза в неделю и то, по-моему, много для занятого человека.

      – О, нет, нет, не беспокойтесь. Я, нужно вам сказать, чертовски продуктивен. Бывало по три статьи пишу в день, да еще корреспонденции в «Figaro» посылаю: меня работой не испугаешь: я люблю работать. Вот только… – тут петербургский гость лукаво улыбнулся, – вот только я не знаю, сойдемся ли мы насчет гонорара? Здесь, ведь, в провинции оплата литературного труда прямо до курьезного мала. Мне говорили даже, будто бы у вас в газетах бывают случаи, когда платят меньше десяти копеек за строчку. Правда ли это?

      Веснушкин заерзал на кресле.

      – Конечно, – ответил немного обидчиво он. – У нас даже вообще десять копеек никто не получает. Репортерам мы платим три копейки, а то и две иногда: что же касается передовиков и фельетонистов, то пять копеек – это максимальная цена для них.

      – Не может быть? – с изумлением проговорил Кедрович, приподнимаясь на стуле, – ах, как это странно! Ну, что же, для курьеза, пожалуй, я возьму с вас по восемь копеек за строчку. А потом, пожалуй, сговоримся и о месячном окладе.

      – Восемь копеек? Нет, простите… – заикаясь начал Веснушкин, – у нас бедная газета, мы не можем… Пять копеек я еще, пожалуй, согласен, но восемь, – нет восемь не могу, не могу.

      – Ах, как это всё стильно! – добродушно рассмеялся гость, откидываясь на спинку стула, и самодовольно прищуриваясь, – это прелестно!

      Мне, Кедровичу, – и вдруг пять копеек. Хо-хо! А знаете, что? – тут петербуржец с загадочной улыбкой приподнялся на кресле, – знаете, что? Для курьеза – я согласен! Мне даже просто интересно присмотреться к тому, как идет работа в провинции. Я согласен. Ха-ха-ха! Вот будет смеяться Леонид Андреев, когда узнает из моего письма, что я здесь получаю по пять копеек! Только одно условие, Петр Степанович: мы всегда берем аванс, прежде, чем представим рукопись. Я бы