Фантасофия… Академик мира сего… 2000—02 годы. Александр Леонидов (Филиппов)

тысячи рублей, да? – кричала рыдающая Таня перекошенным ртом. – Ты недооценил себя, Лёшечка! Твои сексуальные услуги стоят дороже… Так что это я у тебя в долгу! Понял! Вали отсюда, козел, и бабки свои возьми – от меня за поцелуи! Мне понравилось, понял! Это ведь тоже не бесплатно!

      Дверь захлопнулась. Таня убежала из прихожей, упала на свою, ещё детскую кроватку и затряслась в рыданиях.

      – Да ну тебя… – смущенно выдохнул стоявший на лестничной клетке в столбняке Лёша. Деньжишки подобрал и отнес в Сметанинский почтовый ящик – может, хоть матери этой чокнутой пригодятся?

      В подъезде лежала старая рекламная газета, которую раскидывают бесплатно. Лёша аккуратно завернул в неё четыре тысячные купюры и сбросил в стальное, многократно обожженное хулиганами чрево ящика.

      Насвистывая, ушел к себе во двор, потому что рассчитывал на оставшуюся штуку начать большую игру. С ходу выиграл десятку, и, отслюнив из них три тысячи, небрежно сунул обратно удрученному неудачей Горбу.

      – Ты же сосед Танькин, Горбатый? На вот, от меня, купи ей самый большой букет роз, а на сдачу себе мороженко… Окей?

      – Говна-то… – развел граблями Горб – Тока чё ты в вобле этой нашел?

      – Загадку русской души, Горбец! – Лёша фамильярно похлопал Женю по бритой макушке. – Но тебе не понять, братан… Так что вали, мороженое кушай…

      Через день Лёшин дед по личному приглашению Фиделя Кастро должен был вылететь на Кубу, на поминки по их общему другу команданте Че Геваре. Лёша с утра вел себя хорошо, гонял по мафону коммунистические песни вместо «Мальчишника», комсомольский значок с задницы (где он эпатажно крепился к джинсам) перевесил на грудь.

      Дед расслабился (чем больше старел, тем сентиментальнее становился) и решил взять внучка с собой. Написал в школу объяснительную записку и… В общем, Лёша современным лайнером был за полсуток доставлен через океан в райские места, под пальмы, и нежился там, на белом песке антильского пляжа, пропуская мимо ушей осточертевшие дедовские восторженные россказни:

      – И вот когда эти ублюдки высадились на Плайя-Хирон, я…

      ***

      Горб пришел к Тане за долгом с Мезенцевским букетом. Вручил розы, передал от кого, а потом напомнил, что не худо бы расплатиться.

      Таня была бледнее обычного, заплаканная, с красными глазами, одета кое-как. И с порога заявила, что платить ей нечем.

      – Танечка, уговор ведь дороже денег! Нечем платить – чики-пики, счетчик включен…

      – Не надо счетчика, Женя! – с трудом выдавила из себя Танюша. – Ты же помнишь, говорил… Давай так… Я согласна…

      Нелегко дался романтичной девочке, грезившей об Айвенго, этот выбор. Но она считала, что должна отдаться Горбу, и это смоет боль, поселит ненависть к Лёше в её сердце, которое пока не умело ненавидеть…

      Женя был парень простой. На хату он Таню не повел – там после трудовой недели оттягивались родаки – и единственным укромным местом был гараж в темном углу