Градус любви. Кэнди Стайнер

а я застыла, хватая воздух ртом, как рыба. Я поморгала, переварив сказанное, и почувствовала, как от смущения вспыхнули щеки.

      Энни поморщилась.

      – Руби Грейс, мне он не кажется таким уж гадом, – сказала она, когда Ноа отошел. – Он вроде как пытался загладить вину. Может, ты должна принять его извинения.

      Я закрыла глаза, сделав глубокий вдох, а потом повернулась и побежала за ним.

      – Подожди!

      Ноа замер и повернулся на месте, когда я его догнала. Я сглотнула, встретившись с ним взглядом.

      – Извини, – сказала я, проведя руками по волосам, а потом шлепнула по оголенным бедрам. – Я не хотела тебе грубить. Просто… – Я стихла и хотела выдать целый перечень оправданий – о том, как напряженно идет подготовка к свадьбе, что лучшая подруга потащила меня на вечеринку, куда я вообще не хотела идти, а через час решила оставить. Но я знала, что Ноа Беккера не интересуют мои проблемы, потому не стала вдаваться в подробности. – Просто неделя выдалась безумной.

      Ноа в ожидании кивнул.

      Я продолжила:

      – В общем, спасибо за пиво, хоть я его и не взяла. И спасибо, что извинился за случившееся на винокурне. – Я снова умолкла. – Наверное, и мне стоит извиниться за тот день.

      Ноа чуть наклонил голову, с любопытством смотря на меня.

      – Значит, ты извинишься?

      Я закатила глаза.

      – Не мог бы ты просто перестать быть таким паршивцем?

      В ответ он хохотнул и отпил из стакана.

      – Не припомню, чтобы кто-то называл меня паршивцем, помимо мамы.

      – Мамы всегда правы.

      – Твоя правда, – сказал он, постучав пальцем по стакану, а потом кивнул через плечо. – Давай ненадолго отсюда сбежим.

      Я вытаращила глаза.

      – Что?

      – Ты же не хотела сюда приходить, – напомнил он. – И, если честно, я сам умираю от скуки. У ручья есть несколько конюшен. Давай покатаемся.

      – Не можем же мы увести чужих лошадей.

      – Одна из них моя.

      На его аргумент я прикусила язык.

      Я замялась, заправив волосы за уши, и огляделась. Люди уже пялились на нас и шептались, заинтересовавшись, почему Руби Грейс Барнетт болтает с парнем из семейства Беккеров.

      – Мы не можем уйти вместе, – тихо сказала я, снова скрестив на груди руки. – Люди заметят.

      Ноа нахмурился, словно не совсем меня понял, а потом, проследив за моим взглядом и увидев, как на нас глазеет компания девушек примерно моего возраста, понимающе кивнул.

      – А, понимаю, – сказал он, засунув руку в карман, и сделал глоток пива. – Тебя волнует, что подумают люди.

      – Нет! – быстро, слишком быстро выпалила я, провалив и без того неудачную попытку казаться невозмутимой.

      Ага, теперь он точно поверит.

      По правде, чужое мнение меня волновало – и сильнее, чем казалось. В нашем городке любили посудачить, и меньше всего хотелось становиться объектом чужих сплетен.

      – Нет, дело не в этом, – снова сказала я уже более уверенно, но мои слова все равно были ложью.

      – Хм-м.

      – Правда,